А бог сегодня послал 12 стульев

Все эти святые слова будили в старухах воспоминания об исчезнувших еще до революции зубах, о яйцах, пропавших приблизительно в ту же пору, о мясе, уступающем в смысле жиров яйцам, а может быть, и об обществе, которому они были лишены возможности помогать, тщательно пережевывая пищу. Ни возрастом, ни полом эти молодые люди не гармонировали с задачами социального обеспечения, зато четыре Яковлевича были юными братьями Альхена, а Паша Эмильевич-двоюродным племянником Александры Яковлевны. Молодые люди, самым старшим из которых был 32-летний Паша Эмильевич, не считали свою жизнь в доме собеса чем-либо ненормальным. Они жили в доме на старушечьих правах, у них тоже были казенные постели с одеялами, на которых было написано "Ноги", облачены они были, как и старухи, в мышиный туальденор, но благодаря молодости и силе они питались лучше воспитанниц. Они крали в ломе все, что не успевал украсть Альхен. Паша Эмильевич мог слопать в один присест два килограмма тюльки, что он однажды и сделал, оставив весь лом без обеда.

Отобедаем, чем Бог послал

Альхен развел руками, мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие. Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного инспектора отобедать чем бог послал. В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок. Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и двусмысленный комплимент, что даже не смог его довести до конца. Сашхен — рослая дама, миловидность которой была несколько обезображена николаевскими полубакенбардами, [147] тихо засмеялась и выпила с мужчинами. Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения.

Чем Бог послал

Сим- патичная корова, глядевшая с чертежа одним темным испанским глазом, была искусно разделена на части и походила на генеральный план нового коопе- ративного дома, с тою только разницей, что те места, которые на плане дома были обозначены уборными, кухнями, коридорами и черными лестницами, на плане коровы фигурировали под названиями: филе, ссек, край, 1-й сорт, 2-й, 3-й и 4-й.

Кокушкина ела свою кашу, не поднимая головы. Поразительная корова вы- зывала у нее слюнотечение и перебои сердца. Во 2-м доме Собеса мясо к обеду подавали редко. Ни возрастом, ни по- лом эти молодые люди не гармонировали с задачами социального обеспече- ния, зато четыре Яковлевича были юными братьями Альхена, а Паша Эмильевич - двоюродным племянником Александры Яковлевны.

Молодые люди, самым старшим из которых был 32-летний Паша Эмильевич, не считали свою жизнь в доме собеса чем-либо ненормальным. Они жили в доме на стару- шечьих правах, у них тоже были казенные постели с одеялами, на которых было написано "Ноги", облачены они были, как и старухи, в мышиный ту- альденор, но благодаря молодости и силе они питались лучше воспитанниц. Они крали в доме все, что не успевал украсть Альхен. Паша Эмильевич мог слопать в один присест 5 фунтов тюльки, что он однажды и сделал, оставив весь дом без обеда.

Не успели старухи основательно распробовать кашу, как Яковлевичи вместе с Эмильевичем, проглотив свои порции и отрыгиваясь, встали из-за стола и пошли в кухню на поиски чего-либо удобоваримого. Обед продолжался. Старушки загомонили: - Сейчас нажрутся, станут песни орать! С черного хода вынес перекупщику. В эту минуту разговор воспитанниц был прерван трубным сморканьем, заглушившим даже все продолжающееся пение огнетушителя в коридоре, и ко- ровий голос начал: -...

Старухи, пригнувшись и не оборачиваясь на стоявший в углу на мытом паркете громкоговоритель, продолжали есть, надеясь, что их минет чаша сия. Но громкоговоритель бодро продолжал: - Евокрррахххх видусоб... Старушки серыми утицами поплыли в свои комнаты. Труба, подпрыгивая от собственной мощи, продолжала бушевать в пустой комнате: -... А теперь прослушайте новгородские частушки... В центре земли эти частушки вызвали бурную деятельность. В трубе пос- лышался страшный рокот.

Не то это были громовые аплодисменты, не то на- чали работать подземные вулканы. Между тем помрачневший инспектор пожарной охраны спустился задом по чердачной лестнице и, снова очутившись в кухне, увидел пятерых граждан, которые прямо руками выкапывали из бочки кислую капусту и обжирались ею. Ели они в молчании. Альхен замялся. Альхен развел руками, мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие. Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного инспектора отобедать чем бог послал.

В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубров- ки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок. Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и двусмысленный комплимент, что даже не смог его довести до конца. Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения. Но посидеть у вас со вкусом абсолютно не на чем.

Одни садовые лоханки. Говорят, еще от старой обстановки остался. Как он в смысле по- жарной охраны? Не подкачает? Придется посмотреть. Остап поблагодарил хозяйку за обед и тронулся. В красном уголке примусов не разводили, временных печей не было, ды- моходы были в исправности и прочищались регулярно, но стула, к непомер- ному удивлению Альхена, не было.

Остап даже заскрипел от недовольства. Бросились искать стул. Заглядывали под кровати и под скамейки, отодвину- ли для чего-то фисгармонию, допытывались у старушек, которые опасливо поглядывали на Пашу Эмильевича, но стула так и не нашли.

Паша Эмильевич проявил в розысках стула большое упорство. Все уже успокоились, а Паша Эмильевич все еще бродил по комнатам, заглядывал под графины, передвигал чайные жестяные кружки и бормотал: - Где же он может быть? Сегодня он был, я видел его собственными гла- зами. Смешно даже. За первой струей пено- гон-огнетушитель выпустил вторую струю туальденорового цвета, повалившую несовершеннолетнего Исидора Яковлевича. После этого работа "Эклера" ста- ла бесперебойной. К месту происшествия ринулись Паша Эмильевич, Альхен и все уцелевшие Яковлевичи.

Старухи, оставшись с Остапом наедине без начальства, сейчас же стали заявлять претензии. Меня сенат не уполномочил. Старухи не слушали. Сама видела. Мое одеяло продать хотел. В коридоре шла ожесточенная борьба с огнетушителем. Наконец челове- ческий гений победил, и пеногон, растоптанный железными ногами Паши Эмильевича, последний раз выблевал вялую струю и затих навсегда.

Старух послали мыть пол. Инспектор пожарной охраны втянул в себя воз- дух, пригнул голову и, слегка покачивая бедрами, подошел к Паше Эмильевичу. Теперь он пошел в монахи - сидит в допре. Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами. Ну, пошел к чертовой матери!.. Паша Эмильевич искательно улыбнулся и стал отходить. Перекупщик что, блондин, брюнет? Паша Эмильевич стал подробно объяснять. Остап внимательно его выслу- шал и окончил интервью словами: - Это, безусловно, к пожарной охране не относится.

В коридоре к уходящему уже Бендеру подошел застенчивый Альхен и дал ему червонец. Но деньги взял и, не попрощавшись с Александром Яковлевичем, напра- вился к выходу.

Глава XI. Где ваши локоны? В то время как Остап осматривал 2-й дом Старсобеса, Ипполит Матвее- вич, выйдя из дворницкой и чувствуя холод в бритой голове, двинулся по улицам родного города. По мостовой бежала светлая весенняя вода. Стоял непрерывный треск и цокот от падающих с крыш бриллиантовых капель. Воробьи охотились за на- возом. Солнце сидело на всех крышах.

Золотые битюги нарочито громко гре- мели копытами по обнаженной мостовой и, склонив уши долу, с удовольстви- ем прислушивались к собственному стуку. На сырых телеграфных столбах ежились мокрые объявления с расплывшимися химическими буквами: "Обучаю игре на гитаре по цифровой системе" и "Даю уроки обществоведения для го- товящихся в народную консерваторию". Ипполит Матвеевич шел, с интересом посматривая на встречных и попе- речных прохожих.

Он, который прожил в России всю жизнь и революцию, ви- дел, как ломался, перелицовывался и менялся быт. Он привык к этому, но оказалось, что он привык к этому только в одной точке земного шара - в уездном городе N. Приехав в родной город, он увидел, что ничего не пони- мает. Ему было неловко и странно, как если бы он и впрямь был эмигрантом и сейчас только приехал из Парижа. В прежнее время, проезжая по городу в экипаже, он обязательно встречал знакомых или же известных ему с лица людей.

Сейчас он прошел уже четыре квартала по улице Ленских событий, но знакомые не встречались. Они исчезли, а может быть, постарели так, что их нельзя было узнать, а может быть, сделались неузнаваемыми, потому что носили другую одежду, другие шляпы.

Может быть, они переменили походку. Во всяком случае, их не было. Ипполит Матвеевич шел бледный, холодный, потерянный. Он совсем забыл, что ему нужно разыскивать жилотдел или то, что от жилотдела осталось. Вместо того он без смысла переходил с тротуара на тротуар, сворачивал в переулки, где распустившиеся битюги совсем уже нарочно стучали копытами; в переулках было больше зимы и кое-где попадался лед цвета кариозного зуба.

Весь город был другого цвета. Синие дома стали зелеными, желтые - серыми, с каланчи исчезли бомбы, по ней не ходил больше пожарный, и на улицах было гораздо шумнее, чем это помнилось Ипполиту Матвеевичу.

На Большой Пушкинской Ипполита Матвеевича удивили никогда не виданные.

Двенадцать стульев. Илья Ильф, Евгений Петров

Очень интересно. Я инспектор пожарной охраны. Завхоз застыдился. Я даже доклад собирался писать.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

Двенадцать стульев. Ильф и Петров Часть первая. А на самом деле в уездном городе N люди рождались, брились и умирали довольно редко. Жизнь города была тишайшей. Вопросы любви и смерти не волновали Ипполита Матвеевича Воробьянинова, хотя этими вопросами, по роду своей службы, он ведал с 9 утра до 5 вечера ежедневно, с получасовым перерывом для завтрака. Ипполит Матвеевич Воробьянинов. Иллюстрация М. Справа, за маленькими, с обвалившейся замазкой окнами, угрюмо возлежали дубовые, пыльные и скучные гроба, гробовых дел мастера Безенчука. Хотя похоронных депо было множество, но клиентура у них была небольшая. Люди в городе N умирали редко, и Ипполит Матвеевич знал это лучше кого бы то ни было, потому что служил в загсе, где ведал столом регистрации смертей и браков.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: 12 Стульев - чем Бог послал - boutique-dart.ru on boutique-dart.ru4

Двенадцать стульев [4/20]

С черного хода вынес перекупщику, -- Посмотрите, пьяный сегодня придет... В эту минуту разговор воспитанниц был прерван трубным сморканьем, заглушившим даже все продолжающееся пение огнетушителя, и коровий голос начал: --... Старухи, пригнувшись и не оборачиваясь на стоявший в углу на мытом паркете громкоговоритель, продолжали есть, надеясь, что их минет чаша сия. Но громкоговоритель бодро продолжал: -- Евокрррахххх видусо... Труба с хрипом втянула в себя воздух и насморочным голосом возобновила передачу: --... Изобретение одобрено Доризулом,-- Дарья, Онега, Раймонд...

А Паша Эмильевич сегодня утром стул из красного уголка продал. В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки. Цитата из книги Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев» В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки. Двенадцать Стульев: Что Альхену бог послал украинского борща (мясо первого сорта уж сами прикупите, а если этот рецепт не подойдет, так есть.

Сим- патичная корова, глядевшая с чертежа одним темным испанским глазом, была искусно разделена на части и походила на генеральный план нового коопе- ративного дома, с тою только разницей, что те места, которые на плане дома были обозначены уборными, кухнями, коридорами и черными лестницами, на плане коровы фигурировали под названиями: филе, ссек, край, 1-й сорт, 2-й, 3-й и 4-й. Кокушкина ела свою кашу, не поднимая головы. Поразительная корова вы- зывала у нее слюнотечение и перебои сердца.

Двенадцать стульев. Ильф и Петров

Альхен развел руками, мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие. Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного инспектора отобедать чем бог послал. В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубров- ки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок. Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и двусмысленный комплимент, что даже не смог его довести до конца. Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения. Но посидеть у вас со вкусом абсолютно не на чем.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Отобедать, чем бог послал