Автор книги горячий снег

Горячий снег От: avtotrans [avtotr mv. Симонов Поэтому тема Великой Отечественной войны на долгие годы стала одной из основных тем нашей лит-ры. Особенно глубоко и правдиво рассказ о войне звучал в произведениях писателей фронтовиков: К. Симонова, В. Быкова, Б.

Юрий Бондарев: Горячий снег

Все сильнее стучало, гремело по крыше вагона, вьюжно ударяли нахлесты ветра, все плотнее забивало снегом едва угадываемое оконце над нарами. Паровоз с диким, раздирающим метель ревом гнал эшелон в ночных полях, в белой, несущейся со всех сторон мути, и в гремучей темноте вагона, сквозь мерзлый визг колес, сквозь тревожные всхлипы, бормотание во сне солдат был слышен этот непрерывно предупреждающий кого-то рев паровоза, и чудилось Кузнецову, что там, впереди, за метелью, уже мутно проступало зарево горящего города. И, натягивая на щеку жесткий, неприятно влажный воротник шинели, он никак не мог согреться, набрать тепло, чтобы уснуть: пронзительно дуло в невидимые щели заметенного оконца, ледяные сквозняки гуляли по нарам. И не было надежды увидеть мать, а он совсем недавно почти не сомневался, что их повезут на запад через Москву. А весь вагон спал под скрежет, визг, под чугунный гул разбежавшихся колес, стены туго качались, верхние нары мотало бешеной скоростью эшелона, и Кузнецов, вздрагивая, окончательно прозябнув на сквозняках возле оконца, отогнул воротник, с завистью посмотрел на спящего рядом командира второго взвода лейтенанта Давлатяна — в темноте нар лица его не было видно. Он высвободился из холодной, колючей тесноты своего места, спрыгнул с нар, чувствуя, что надо обогреться у печки: спина вконец окоченела. В железной печке сбоку закрытой двери, мерцающей толстым инеем, давно погас огонь, только неподвижным зрачком краснело поддувало.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

Все сильнее стучало, гремело по крыше вагона, вьюжно ударяли нахлесты ветра, все плотнее забивало снегом едва угадываемое оконце над нарами. Паровоз с диким, раздирающим метель ревом гнал эшелон в ночных полях, в белой, несущейся со всех сторон мути, и в гремучей темноте вагона, сквозь мерзлый визг колес, сквозь тревожные всхлипы, бормотание во сне солдат был слышен этот непрерывно предупреждающий кого-то рев паровоза, и чудилось Кузнецову, что там, впереди, за метелью, уже мутно проступало зарево горящего города.

И, натягивая на щеку жесткий, неприятно влажный воротник шинели, он никак не мог согреться, набрать тепло, чтобы уснуть: пронзительно дуло в невидимые щели заметенного оконца, ледяные сквозняки гуляли по нарам. И не было надежды увидеть мать, а он совсем недавно почти не сомневался, что их повезут на запад через Москву. А весь вагон спал под скрежет, визг, под чугунный гул разбежавшихся колес, стены туго качались, верхние нары мотало бешеной скоростью эшелона, и Кузнецов, вздрагивая, окончательно прозябнув на сквозняках возле оконца, отогнул воротник, с завистью посмотрел на спящего рядом командира второго взвода лейтенанта Давлатяна — в темноте нар лица его не было видно.

Он высвободился из холодной, колючей тесноты своего места, спрыгнул с нар, чувствуя, что надо обогреться у печки: спина вконец окоченела. В железной печке сбоку закрытой двери, мерцающей толстым инеем, давно погас огонь, только неподвижным зрачком краснело поддувало. Но здесь, внизу, казалось, было немного теплее. В вагонном сумраке этот багровый отсвет угля слабо озарял разнообразно торчащие в проходе новые валенки, котелки, вещмешки под головами.

Дневальный Чибисов неудобно спал на нижних нарах, прямо на ногах солдат; голова его до верха шапки была упрятана в воротник, руки засунуты в рукава. Ответа не было. Чибисов испуганно вскинулся, заспанный, помятый, шапка-ушанка низко надвинута, стянута тесемками у подбородка. Никак, заснул?

Ровно оглушило меня беспамятством. Извиняюсь я, товарищ лейтенант! Ух, до косточек пробрало меня в дремоте-то!.. При этом бестолково, будто бока чесались, двигал локтями и плечами, часто нагибаясь, деловито заглядывал в поддувало, где ленивыми отблесками заползал огонь; ожившее, запачканное сажей лицо Чибисова выражало заговорщицкую подобострастность.

Накалим, ровно в баньке будет. Иззябся я сам за войну-то! Ох как иззябся, кажную косточку ломит — слов нет!.. Кузнецов сел против раскрытой дверцы печки. Ему неприятна была преувеличенно нарочитая суетливость дневального, этот явный намек на свое прошлое. Чибисов был из его взвода. И то, что он, со своим неумеренным старанием, всегда безотказный, прожил несколько месяцев в немецком плену, а с первого дня появления во взводе постоянно готов был услужить каждому, вызывало к нему настороженную жалость.

Чибисов мягко, по-бабьи опустился на нары, непроспанные глаза его моргали. По сводкам-то какая мясорубка там! Не боязно вам, товарищ лейтенант? Почему спросили? А я цельных три месяца, ровно щенок в дерьме, у немцев просидел.

Поверили… Война вон какая огромная, разный народ воюет. Как же сразу верить-то? Не говорил я вам, а сказать хочу. В овраг нас немцы загнали. Под Вязьмой. От головы брызнуло даже. А немцы со всех сторон бегут к нам. Танки их живьем людей душат.

Оружие-то было у вас? Он полностью подчинялся Кузнецову по долгу службы, но Кузнецов, теперь поминутно помня о двух лейтенантских кубиках в петлицах, сразу обременивших его после училища новой ответственностью, все-таки каждый раз чувствовал неуверенность, разговаривая с прожившим жизнь Чибисовым.

Печка горит? Послышалась возня на верхних нарах, затем грузно, по-медвежьи спрыгнул к печке старший сержант Уханов, командир первого орудия из взвода Кузнецова.

Греетесь, славяне? Вздрагивая тяжелыми плечами, откинув полу шинели, он пошел к двери по качающемуся полу. С силой оттолкнул одной рукой загремевшую громоздкую дверь, прислонился к щели, глядя в метель. В вагоне вьюжно завихрился снег, подул холодный воздух, паром понесло по ногам; вместе с грохотом, морозным взвизгиванием колес ворвался дикий, угрожающий рев паровоза. Потом, постукав валенками, громко и удивленно крякнув, подошел к уже накалившейся печке; насмешливые светлые глаза его были еще налиты дремой, снежинки белели на бровях.

Присел рядом с Кузнецовым, потер руки, достал кисет и, вспоминая что-то, засмеялся, сверкнул передним стальным зубом. Не то спал, не то не спал: будто какой-то город пустой, а я один… вошел в какой-то разбомбленный магазин — хлеб, консервы, вино, колбаса на прилавках… Вот, думаю, сейчас рубану!

Но замерз, как бродяга под сетью, и проснулся. Обидно… Магазин целый! Представляешь, Чибисов! Он обратился не к Кузнецову, а к Чибисову, явно намекая, что лейтенант не чета остальным. Сокруток десять. На кой дьявол экономить? Да и трофеи пойдут! Где есть фрицы, там трофеи, и тогда уж, Чибисов, не придется всем колхозом подметать доппаек лейтенанта. Солдатам легче — за себя отвечай. Не жалеешь, что слишком много гавриков на твоей шее?

Со старшим сержантом Ухановым он вместе заканчивал военное артиллерийское училище, но в силу непонятных причин Уханова не допустили к экзаменам, и он прибыл в полк в звании старшего сержанта, зачислен был в первый взвод командиром орудия, что чрезвычайно стесняло Кузнецова. Может, опять магазин приснится? И скоро затих наверху. Не беспокойтесь, за-ради Бога. Не сумлевайтесь, можно сказать. Спокойного сна… Кузнецов влез на свои нары, в темноту, несогретую, ледяную, скрипящую, дрожащую от неистового бега поезда, и здесь почувствовал, что опять замерзнет на сквозняке.

А с разных концов вагона доносились храп, сопение солдат. Слегка потеснив спящего рядом лейтенанта Давлатяна, сонно всхлипнувшего, по-детски зачмокавшего губами, Кузнецов, дыша в поднятый воротник, прижимаясь щекой к влажному, колкому ворсу, зябко стягиваясь, коснулся коленями крупного, как соль, инея на стене — и от этого стало еще холоднее.

С влажным шорохом под ним скользила слежавшаяся солома. Железисто пахли промерзшие стены, и все несло и несло в лицо тонкой и острой струей холода из забитого метельным снегом сереющего оконца над головой. А паровоз, настойчивым и грозным ревом раздирая ночь, мчал эшелон без остановок в непроглядных полях — ближе и ближе к фронту. Мы стоим! Почему меня не разбудили?.. Было тихое морозное утро. В широко раскрытую дверь вагона дуло холодом; после успокоившейся к утру метели вокруг неподвижно, зеркально до самого горизонта выгибались волны нескончаемых сугробов; низкое без лучей солнце грузным малиновым шаром висело над ними, и остро сверкала, искрилась размельченная изморозь в воздухе.

В насквозь выстуженном вагоне никого не было. На нарах — смятая солома, красновато светились карабины в пирамиде, валялись на досках развязанные вещмешки. Команды никакой не было. Успеем пожрать. Должно, не доехали. Наши уже вон с котелками идут. В самый раз! Кузнецов, мгновенно стряхнув остатки сна, подошел к двери и от жгучего сияния пустынных под солнцем снегов зажмурился даже, охваченный режущим морозным воздухом.

Эшелон стоял в степи. Около вагона, на прибитом метелью снегу группами толпились солдаты; возбужденно толкались плечами, согреваясь, хлопали рукавицами по бокам, то и дело оборачивались — все в одном направлении. Там, в середине эшелона, в леденцовой розовости утра дымили на платформе кухни, напротив них нежно краснела из сугробов крыша одинокого здания разъезда. К кухням, к домику разъезда бежали солдаты с котелками, и снег вокруг кухонь, вокруг журавля-колодца по-муравьиному кишел шинелями, ватниками — весь эшелон, казалось, набирал воду, готовился к завтраку.

Градусов тридцать, наверно? Кому что, а ему про баб! Во флоте-то тебя небось шоколадами кормили — вот и кобелировал, палкой не отгонишь! Что ты можешь в этом понимать! Опять то же! Уханов сказал: ночь дежурили. Пока аврала не наблюдается. Метрах в двадцати, за сугробами, Кузнецов увидел командира батареи лейтенанта Дроздовского. Еще в училище он выделялся подчеркнутой, будто врожденной своей выправкой, властным выражением тонкого бледного лица — лучший курсант в дивизионе, любимец командиров-строевиков.

Сейчас он, голый по пояс, играя крепкими мускулами гимнаста, ходил на виду у солдат и, наклоняясь, молча и энергично растирался снегом. Но, зная, что сам не сделает этого, он снял шапку, сунул ее в карман шинели, расстегнул ворот, подхватил пригоршню жесткого, шершавого снега и, до боли надирая кожу, потер щеки и подбородок.

Вы к нам? Мы вас всей батареей приветствуем, Зоечка! Кузнецов обернулся.

Юрий Бондарев: Горячий снег: Роман

DariaSchakina05 Оценил книгу Не могу сдержать слез. Как только слышу слово война, внутри все начинает холодеть, появляется страх с невыносимой болью, которую ничем нельзя заглушить. Это боль за тех, кто не вернулся с поля боя, за тех, кто пропал без вести и за тех, кому удалось чудом выжить.

Бондарев Юрий - Горячий снег

Горячий снег. Сражение, описанное в романе, решило исход всей Сталинградской битвы. Режиссёром Гавриилом Егиазаровым по роману был поставлен одноимённый фильм. Вся артиллерия начальника артиллерии армии генерала Ломидзе, за исключением армейской, приказом командующего передаётся порядкам пехоты для отражения наступления немецких танков. После боя от взвода Кузнецова осталось три человека, не считая его самого, и одно орудие. Бойцы отражают натиск танков вермахта более суток. Они попадают в окружение, остаются всего с 7 снарядами, которые удалось найти возле раздавленной танком второй пушки. Но артиллеристы смогли продержаться до того момента, когда советские войска перешли в контрнаступление и отбросили немцев. Лейтенант Дроздовский грезит подвигами, хочет стать героем. Но в итоге героем сражения суждено стать не ему, а Кузнецову.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Горячий снег (драма, реж. Гавриил Егиазаров, 1972 г.)

Горячий снег

В состав дивизии входит и артиллерийская батарея под командованием лейтенанта Дроздовского, в которую, в свою очередь входит взвод лейтенанта Кузнецова. Эшелон надолго останавливается в степи, на улице — градусов тридцать мороза, не меньше. Кузнецов направляется к командиру батареи Дроздовскому, с которым вместе учился в военном училище. Теперь Дроздовский — непосредственный начальник Кузнецова. Взвод Кузнецова состоит из двенадцати человек, среди которых особенно выделялись Чибисов, Уханов и Нечаев.

Книга: Горячий снег. Автор: Юрий Бондарев. Аннотация, отзывы читателей, иллюстрации. Купить книгу по привлекательной цене среди миллиона книг. Книга: Горячий снег: Роман. Автор: Юрий Бондарев. Аннотация, отзывы читателей, иллюстрации. Купить книгу по привлекательной цене среди. 50 рецензий на книгу «Горячий снег» Юрия Васильевича Бондарева. С опаской беру книги о войне, совершенно Горячий снег автора Юрий Бондарев.

.

Книга Горячий снег - читать онлайн, бесплатно. Автор: Юрий Бондарев

.

“Горячий снег” – книга, фильм и окопная правда о Сталинградской битве

.

Горячий снег (роман)

.

Краткое содержание «Горячий снег»

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Бондарев Юрий. Горячий снег (Часть 2). Аудиокнига