Как ни старались люди собравшись в одно небольшое

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забнвали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, - весна была весною даже и в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемухи распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди - большие, взрослые люди - не переставали обманывать и мучить себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира божия, данная для блага всех существ, - красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.

НЕ и НИ опять с нами!

I Though hundreds of thousands had done their very best to disfigure the small piece of land on which they were crowded together, by paving the ground with stones, scraping away every vestige of vegetation, cutting down the trees, turning away birds and beasts, and filling the air with the smoke of naphtha and coal, still spring was spring, even in the town. The sun shone warm, the air was balmy; everywhere, where it did not get scraped away, the grass revived and sprang up between the paving-stones as well as on the narrow strips of lawn on the boulevards. The birches, the poplars, and the wild cherry unfolded their gummy and fragrant leaves, the limes were expanding their opening buds; crows, sparrows, and pigeons, filled with the joy of spring, were getting their nests ready; the flies were buzzing along the walls, warmed by the sunshine. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. All were glad, the plants, the birds, the insects, and the children. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. But men, grown-up men and women, did not leave off cheating and tormenting themselves and each other.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

I Though hundreds of thousands had done their very best to disfigure the small piece of land on which they were crowded together, by paving the ground with stones, scraping away every vestige of vegetation, cutting down the trees, turning away birds and beasts, and filling the air with the smoke of naphtha and coal, still spring was spring, even in the town. The sun shone warm, the air was balmy; everywhere, where it did not get scraped away, the grass revived and sprang up between the paving-stones as well as on the narrow strips of lawn on the boulevards.

The birches, the poplars, and the wild cherry unfolded their gummy and fragrant leaves, the limes were expanding their opening buds; crows, sparrows, and pigeons, filled with the joy of spring, were getting their nests ready; the flies were buzzing along the walls, warmed by the sunshine.

Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем.

All were glad, the plants, the birds, the insects, and the children. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. But men, grown-up men and women, did not leave off cheating and tormenting themselves and each other. Но люди — большие, взрослые люди — не переставали обманывать и мучать себя и друг друга.

Thus, in the prison office of the Government town, it was not the fact that men and animals had received the grace and gladness of spring that was considered sacred and important, but that a notice, numbered and with a superscription, had come the day before, ordering that on this 28th day of April, at 9 a.

Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось священным и важным то, что накануне получена была за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта — две женщины и один мужчина.

Одна из этих женщин, как самая важная преступница, должна была быть доставлена отдельно. И вот, на основании этого предписания, 28-го апреля в темный вонючий коридор женского отделения, в восемь часов утра, вошел старший надзиратель.

Вслед за ним вошла в коридор женщина с измученным лицом и вьющимися седыми волосами, одетая в кофту с рукавами, обшитыми галунами, и подпоясанную поясом с синим кантом. Это была надзирательница.

Тогда Петр приступил к нему и сказал: господи! Иисус говорит ему не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз. I Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, - весна была весною даже и в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети.

Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Урбанизация жизнь в городах к сегодняшнему дню стала не только обычным, но массовым процессом: в городах живёт три четвери человечества. Начинались города как скопления ремесленников, а со временем они дали рождение промышленности. Но эта псевдоблизость к природе не может заменить той природосообразности, которой жив человек. Каковы плюсы урбанизации? Только один: люди живут кучно. Такая плотность населения позволяет открывать масштабные производства, чего не сделаешь, если до завода десятки-сотни километров. Три фундаментальные но не главные!!!

.

Разбор предложения Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту. ту землю,на которой они жались,как (не,ни)забивали камнями землю Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место. I Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали.

.

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Мудрая Притча для ранимых людей. До слёз. Екклесиаст