Анализ прохожий заболоцкий

Детство прошло в Кизической слободе вблизи Казани. Когда мальчику исполнилось 7 лет, семья переехала в село Сернур Уржумского уезда Вятской губернии ныне Сернурский район Республики Марий Эл. С 1913 года по 1920 -й жил в Уржуме Вятской губернии, где учился в реальном училище [8]. Увлекался историей, химией, рисованием. По его собственным словам, природа Сернура отразилась во многих его стихотворениях. В 1920 году , окончив реальное училище в Уржуме, он приехал в Москву и поступил на медицинский и историко-филологический факультеты университета [8].

Николай Заболоцкий — Признание: Стих

Работа выполнена на кафедре истории культуры и искусства Саратовского государственного социально-экономического университета Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Иванюшина Ирина Юрьевна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Едина Елена Геприховна доктор филологических наук, профессор Сухих Игорь Николаевич доктор филологических наук, профессор Тропкина Надежда Евгеньевна Ведущая организация: Ивановский государственный университет Защита состоится 25 декабря 2009 года в 14-00 на заседании диссертационного совета Д 212. Саратов, ул. Астраханская, 83, XI корпус. С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке им. Артисевич Саратовского государственного университета им.

Заболоцкий, Николай Алексеевич

Однако художественный текст — не копия системы: он складывается из значимых выполнений и значимых невыполнений ее требований. Рассмотрим в этом плане интересующее нас стихотворение. Первой операцией семантического анализа является сегментирование текста, затем следует сопоставление сегментов по разным уровням или сегментов разных уровней с целью выявления дифференциальных признаков, которые и являются носителями значений.

Сегментация текста в данном случае не представляет затруднений: стихотворение делится на строфы, которые, как правило, являются и предложениями. На этом фоне выделяются вторая строфа, состоящая из трех предложений, и пятая и шестая строфы, образующие вместе одно предложение в дальнейшем мы увидим значимость этого факта. Наименьшим сегментом на уровне композиции является стих, который на всем протяжении текста также оказывается синтагмой.

Самое крупное членение текста — разделение его на две части. Дальнейший анализ должен подтвердить или опровергнуть это читательское ощущение и тем самым обосновать или отбросить предложенный характер членения текста. Если произвести подсчет вещественно-конкретных и абстрактных существительных в первой и второй половинах текста, то получаются выразительные цифры: первая половина конкретные абстрактные 22 3 вторая половина 5 12 При этом в каждом случае будет существовать, составляя ядро группы, определенное количество исконно вещественных или исконно абстрактных по значению существительных.

Вокруг них циклизируются лексемы, получающие такое значение в данном контексте. Так, слова со значением пейзажа в первой половине будут иметь вещественное значение, а во второй — отвлеченное. За этим — внешним — различием стоит более глубокое: первая половина стихотворения переносит нас в предельно конкретное пространство. Это пространство, во-первых, настолько конкретизировано географически, что может восприниматься лишь как изображение одного единственного и точно определяемого места на поверхности земли.

Еще первый публикатор стихотворения Н. Поскольку для поэта было, видимо, существенным, чтобы эта особенность описания была ясна и читателю, не знакомому с переделкинским пейзажем, он ввел в географию этой части текста имя собственное: Уж поздно. На станцию Нара Ушел предпоследний состав… Читатель может не знать, где расположена станция Нара, как он может не знать, почему Пушкин в послании В.

Давыдову называет М. Но как в стихотворении Пушкина он не может не почувствовать интимный намек, понятный узкому, почти конспиративному кружку, и, следовательно, безошибочно воспринять установку текста на интимность, неповторимую единственность атмосферы, в которой стихотворение живет, так и в тексте Заболоцкого читателю делается ясна географическая единственность того места, куда привел его поэт.

Он не знает, где находится Нара, и не имеет никаких связанных с нею личных ассоциаций. Но он прекрасно знает по личному опыту, что такое чувство географической единственности, связываемое для каждого человека с тем или иным местом.

А введение в текст имени собственного — названия мелкой и мало известной станции — передает эту установку на пространственную единственность. Пространственная конкретность дополняется вещественной: мы уже приводили количественные показатели конкретности имен, однако еще более значимо накопление признака вещественности в значениях отдельных слов, распространяемых на стихи в целом.

А обыденные вещи в исторически сложившейся иерархии наших представлений более вещественны, чем праздничные. Интересно создается значение вещественности там, где слово само по себе может иметь или не иметь этого признака. Не менее конкретно время этой же части. Мы не знаем, какое это время по часам хотя легко можем высчитать , но мы знаем, что это определенное время, время с признаком точности. Это время между движением луны из-за кровли амбара до положения над крышами предполагается, что читатель, конечно, знает, где для этого нужно стоять, — точка зрения зафиксирована интимностью этого единственного мира, который строит автор , между предпоследним и последним поездами до Нары ближе к предпоследнему; предполагается, что читатель знает, когда уходит этот поезд.

В мире пригородов понятия поезда и считаемого времени — синонимы. На фоне такой семантической организации первой половины стихотворения резко значимым делается универсально-пространственный и универсально-временной характер второй части. Но именно это, на фоне первой части, придает тексту характер невыразимой всеобщности. Зато сопоставление резко выделяет признак устремленности вверх двух соположенных миров.

Первая половина стихотворения, вводя нас в мир бытовых предметов, вносит и бытовые масштабы. Только две точки вынесены вверх: луна и сосны.

Однако природа их различна. Но еще существеннее другое — сравнение: …сосны, склоняясь к погосту3, Стоят, словно скопища душ. Оно выключает их из вещного мира и одновременно из всей связи предметов в этой половине стихотворения.

Вторая половина контрастно переносит нас в мир иных размерностей. Все дальнейшие имена иерархически организованы относительно этажей этого здания, и эта иерархия и разгораживает их, и соединяет. Эта характеристика имеет и значение униженности, указывает на связь с миром телесных человеческих форм. Слияние человеческого героизма с движущейся природой существенно, что это деревья — пласт природы, возвышающийся над бытовым миром и всегда у Заболоцкого более одушевленный; ср.

Последняя строфа интересно раскрывается в сопоставлении с первой. Сюжетно она возвращает нас к прохожему. Кажется, что это противоречит существенной для других текстов схеме, согласно которой чем ниже, тем неподвижнее мир. Но здесь возникает специфичная для данного текста антитеза горизонтальной оси — оси бытового движения, озабоченности качественной неподвижности и оси вертикального движения — одухотворенности, покоя и понимания в ходе внутреннего Превращения.

Соотношение двух частей создает сложное смысловое построение: внутренняя сущность человека познается, отождествляясь с иерархией природных начал. Однако система других текстовых со-противопоставлений вносит в эту общую схему изменения, накладывая на нее детализирующие противоположные или просто не совпадающие с ней семантические оппозиции. Однако в традиции русской поэзии XIX в. В первой строфе выделится синтетичность, целостность образа. Душевное состояние и внешний облик — такова дифференциальная пара, возникающая от сопоставления двух первых стихов первой строфы, место и время движения активизируются при сопоставлении двух последних.

Однако вначале обнажится их слитность, а разъединение, разложение единого на субстанции — в конце. Но в свете той традиционной для русской поэзии классификации, о которой мы говорили выше, ценным и поэтичным будет представляться именно первое. Насыщая текст деталями, Заболоцкий не сопровождает их оценочными эпитетами. Это имеет глубокий смысл. Приведем такой пример: на заре советской кинематографии один из основоположников теории киномонтажа Л.

Кулешов сделал опыт, получивший всемирную известность: сняв крупный план равнодушного лица киноактера Мозжухина, он смонтировал его с другим кадром, которым последовательно оказывались тарелка супа, гроб и играющий ребенок. Монтажный эффект — тогда еще неизвестное, а теперь уже хорошо изученное явление — проявился в том, что для зрителей лицо Мозжухина начало меняться, последовательно выражая голод, горе или отцовскую радость.

Эмпирически бесспорный факт — неизменность лица — не фиксируется чувствами наблюдателей. Попадая в разные системы связей, один и тот же текст становится не равным самому себе. В зависимости от этого ценностная характеристика эпизода будет меняться на прямо противоположную. Но именно это колебание, возможность двойного осмысления отличает текст от системы.

И весь конкретный мир, в пределах текста, колеблется между оценкой его как низшего и как милого. Эта поэтика двойного осмысления текста объясняет и появление оксюморонных сочетаний или принципиальную неясность сюжета, создающую возможность доосмыслений. На фоне этих основных семантических организаций функционируют более частные. В равной мере не названы и душевные тревоги, которых он исполнен. Тревоги — такое же неотъемлемое свойство персонажа, как треух и солдатский мешок.

Этому персонажу соответствуют конкретное окружение и время, о подчеркнутой вещности которого мы уже говорили. Четвертая строфа начинается с введения нового имени, которое на протяжении последующих трех строф вытесняет первого героя он даже перестает упоминаться. Прежде всего, он назван не местоимением. Но существенно и другое: образ летчика отличается от первого героя своей оксюморонной двойственностью.

Оксюморонность построения персонажа развивается дальше системой глаголов. Пространственное перемещение сочетается с душевным беспокойством. В следующей строфе движение передано юноше-летчику. Он был исполнен душевной тревоги — теперь …горе его, и тревоги Бегут, как собаки, вослед. Но и сказанное не исчерпывает многочисленных сверхзначений, создаваемых структурой поэтического текста.

Не имеющая вне данного контекста почти никакого смысла, она исполнена здесь глубокого значения: сон — это состояние природы, чья неподвижность не одухотворена мыслью, покой — слияние мысли и природы. Однако каждый раз оно получает новое значение. Мы не рассматриваем сублексических уровней текста, хотя это существенно обедняет анализ. Из наблюдений над синтаксисом отметим лишь, что разобщенность вещного мира и единство одухотворенного выражаются в антитезе коротких предложений вторая строфа состоит из трех предложений и длинных пятая — шестая составляют одно.

Только поэтическая структура текста позволяет сконцентрировать на сравнительно небольшой площади в тридцать две строки такую сложную и насыщенную семантическую систему. Вместе с тем можно убедиться в практической неисчерпаемости поэтического текста: самое полное описание системы дает лишь приближение, а пересечение различных систем создает не конечное истолкование, а область истолкований, в пределах которых лежат индивидуальные трактовки.

Идеал поэтического анализа — не в нахождении некоторого вечного единственно возможного истолкования, а в определении области истинности, сферы возможных интерпретаций данного текста с позиций данного читателя. Заболоцкого курсив мой. Памяти Н. Калуга, 1961. Поскольку же правила сочетаемости будут каждый раз определяться семантическим строем данного текста или вида текстов , а количество возможных фразеологизмов также будет варьироваться в зависимости от ряда причин, возникает необходимая для искусства возможность семантического движения.

Стихотворения и поэмы: В 2 т.

Анализ поэтического текста: Структура стиха (часть вторая..окончание)

Рассмотрим в этом плане интересующее нас стихотворение. Первой операцией семантического анализа является сегментирование текста, затем следует сопоставление сегментов по разным уровням или сегментов разных уровней с целью выявления дифференциальных признаков, которые и являются носителями значений. Сегментация текста в данном случае не представляет затруднений: стихотворение делится на строфы, которые, как правило, являются и предложениями. На этом фоне выделяются вторая строфа, состоящая из трех предложений, и пятая и шестая строфы, образующие вместе одно предложение в дальнейшем мы увидим значимость этого факта. Наименьшим сегментом на уровне композиции является стих, который на всем протяжении текста также оказывается синтагмой.

«Прохожий» Н. Заболоцкий

Дай войти в эти очи тяжелые, В эти черные брови восточные, В эти руки твои полуголые. Что прибавится — не убавится, Отчего же ты плачешь, красавица? Или это мне только чудится? Написано произведение было в 1957 году. Это зрелый взгляд зрелого мужчины на такое чувство, как любовь. Ведь поэту исполнилось в это время уже 54 года. Вместе они прошли страшные испытания. В 1938 году поэт был по несправедливому доносу осуждён за антисоветскую деятельность и отбывал наказание в ГУЛАГе. Только через восемь лет он вернулся к нормальной жизни, но с уже подорванным здоровьем.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Николай Заболоцкий. Прохожий. Читает Станислав Комардин

Анализ стихотворения Заболоцкого «Прохожий»

И в легком шуршании почек, И в медленном шуме ветвей Невидимый юноша-летчик О чем-то беседует с ней. А тело бредет по дороге, Шагая сквозь тысячи бед, И горе его, и тревоги Бегут, как собаки, вослед. Как проникнуть в смысл этого стихотворения? С чего начать? Это действительно был твердый и ясный человек, но в то же время человек, изнемогавший под тяжестью невзгод и забот. Он жил у чужих людей с женой и двумя детьми.

люблю Заболоцкого. Недавно я по-новому для себя прочитала его подробный анализ этого текста, где будут разбираться созвучия. Стихотворение «Прохожий» представляет известные трудности не только для литературоведческого анализа, но и для простого. Анализ стихотворения «Прохожий» русского классика Николая Заболоцкого: «Исполнен душевной тревоги. В треухе, с солдатским мешком, По шпалам.

.

Стихотворение Заболоцкого "Прохожий"

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Заболоцкий. «Прохожий». Из курса «Русская литература XX века. Сезон 2»