Сборник сестра моя жизнь

Иванов Разместил Обэриут , 31. Фото: damian. Задача была несравненно больше и выше: соответствовать духу событий, их размаху и мощи. Мы найдем рассыпанные по книге примеры тех летних месяцев 1917 года, когда книга писалась или рождалась. Пастернак набросал в июне-июле того же 1917 г. Действие первого из них, где главным героем выступает Сен-Жюст, происходит в конце июня — начале июля 1794 г.

Сборник "Сестра моя - жизнь" Комментарии

Это было в Москве, в доме, который и поныне стоит на углу 2-й Тверской-Ямской и Оружейного переулка в глубине Триумфальной площади. День его рождения пришелся на день гибели Пушкина, по церковному календарю это — день памяти преподобного Ефрема Сирина, великого раннехристианского учителя церкви и поэта IV века. Леонид Осипович Пастернак был человеком яркого таланта, сочетавшегося с настойчивостью и трудолюбием. В необеспеченной семье молодого живописца и пианистки искусство сливалось с домашним обиходом, художник успевал зарисовывать все, что видел на улицах, артистических вечерах и собраниях. Радостное художественное начало отца бессознательно и глубоко вошло в сознание Бориса и во многом определило его творческие задатки.

Book: Сестра моя, жизнь

И кровли гаснут и росят. У звезд немой и жаркий спор: Куда девался Балашов? В скольких верстах? И где Хопер? И воздух степи всполошен: Он чует, он впивает дух Солдатских бунтов и зарниц.

Он замер, обращаясь в слух. Ложится — слышит: обернись! Там — гул. Ни лечь, ни прикорнуть. По площадям летает трут. Там ночь, шатаясь на корню, Целует уголь поутру. Пальба, также и орудийная, ни на минуту не прекращалась.

Бились еще отдельные кучки юнкеров, разобщенные между собой и потерявшие связь со своим командованием. Район Сивцева входил в круг действий солдатских частей, наседавших на центр с Дорогомилова. Солдаты германской войны и рабочие подростки, сидевшие в окопе, вырытом в переулке, уже знали население окрестных домов и по-соседски перешучивались с их жителями, выглядывавшими из ворот или выходившими на улицу.

Пастернак Б. Долго выстоять было трудно, хотя страха я не ощутил никакого: стрельба шла перекидным огнем, через двор; но общая картина звукового пейзажа была такова, что больно было ушам и голове; визг металла, форменным образом режущего воздух, был высок и свистящ — невозможно было находиться в этом аду… Так длилось долго, казалось — вечность! Выходить на улицу нельзя было и думать.

Телефон молчал, лампочки не горели и не светили, а только изредка вдруг самоосвещались красным полусветом, дрожа, и то только на доли минуты. Вода бежала также неустойчиво, часто заменяясь клекотом или легким воем.

Пастернак А. Хозяин квартиры, бородатый газетный работник чрезвычайной рассеянности и добродушья, производил впечатленье холостяка, хотя имел семью в Оренбургской губернии. Когда выдавался досуг, он охапками сгребал со стола и сносил на кухню газеты всех направлений за целый месяц вместе с окаменелыми остатками завтраков, которые правильными отложеньями из свиной кромки и хлебных горбушек скапливались между его утренними чтеньями.

Пока я не утратил совести, пламя под плитой по тридцатым числам получалось светлое, громкое и пахучее, как в святочных рассказах Диккенса о жареных гусях и конторщиках. При наступленьи темноты постовые открывали вдохновенную пальбу из наганов.

Они стреляли то пачками, то отдельными редкими вопрошаньями в ночь, полными жалкой безотзывной смертоносности, и так как им нельзя было попасть в такт и много гибло от шальных пуль, то в целях безопасности по переулкам вместо милиции хотелось расставить фортепьянные метрономы.

Иногда их трескотня переходила в одичалый вопль. И как часто тогда сразу не разобрать бывало, на улице ли это или в доме. Пастернака сразу производят впечатление чего-то свежего, еще небывалого: у него всегда своеобразный подход к теме, способность все видеть по-своему. В области формы — у него богатство ритмов, большею частью влитых в традиционные размеры, и та же новая рифма, создателем которой он может быть назван даже еще в большей степени, чем Маяковский.

В творчестве языка Пастернак также осторожен, но редко, сравнительно, прибегая к творчеству слов, он смел в новых синтаксических построениях и в оригинальности словоподчинений.

Частью это приводит к широте в его творческом захвате: история и современность, данные науки и злобы дня, книги и жизнь — все на равных правах входит в стихи Пастернака, располагаясь, по особенному свойству его мироощущения, как бы в одной плоскости.

Но частью та же чрезмерная интеллигентность обескровливает поэзию Пастернака, толкает его к антипоэтической рефлексии, превращает иные стихи в философские рассуждения, подменяет иногда живые образы остроумными парадоксами. У Пастернака нет отдельных стихотворений о революции, но его стихи, может быть, без ведома автора, пропитаны духом современности… Брюсов В. И в этом смысле он не реакционер, а революционер-поэт. Весь вопрос только в том, как он ее поет, чья душа каких социальных групп оформляет и познает через поэта современность?

Нам ясно, из сущности содержания ее, из выбора самых тем, из формы его стиха, косноязычной, дрожащей на мелких нотах, неизменно сиплой даже в остроте своей и разнообразии тонов, что это выполз из-за увядшей герани, из уюта мещанского муравейничка, разворошенного революцией, мещанин, тепличный аристократ наших социальных особняков.

Самый настоящий, искренний и неподдельный. Острый поэт, он в каждой строчке своего стиха, в каждом слове обнажает перед нами свою еще боязливую, мелочную в основном душу. Его поэзия — это социальная дрожь, испуг, боязнь мещанина-аристократа, разбуженного революцией, который боится теперь своего одиночества, и он музыкально распахивает свое сердце, старается его распахнуть перед огромным заревеющим будущим, но, верный своей социальной сущности, теряется в мелочах, которые цепко держат его в своих ущемлениях.

Правдухин В. Искусство его подобно системе разнообразно-искажающих стекол, поставленных между переживанием и воплощением. Искусство его чисто формальное, хотя за искусством стоит у него и человеческое содержание. Надо ли его за эту формальность осуждать? И не подвиг, не столпничество ли — своего рода отказ от слишком простого доступа к читательскому пониманию во имя ремесла?

Я не отчаиваюсь в Пастернаке. Работа, даже ненужная и бесплодная, лучше успокоения в самодовольной привычке. Святополк-Мирский Д. Черняк Я. Пастернака, молодого, до того ему неведомого поэта. Поэзия была Яшиной страстью, он сам в то время писал стихи. Стихи чужие чувствовал остро и тонко. Хорошие стихи приводили Яшу в состояние восторга, подъема, были для него счастьем. Первое, что он там напечатал, была рецензия на книгу стихов Б.

Рецензия понравилась Пастернаку, и он пришел в редакцию. Черняк Е. Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь. Я попала под нее, как под ливень. Световой ливень. Пастернак — большой поэт. Он сейчас больше всех: большинство из сущих были, некоторые есть, он один будет. Цветаева М. Пастернак помалкивает себе: помалкивает с 1916 по 1922 годы — шесть лет. Каких лет! Ромм А. Это — роман. Тема — любовь, то есть самая обычная и самая неожиданная из всех мыслимых тем.

Неожиданная: в любви подлинного поэта биография становится космогонией, а каждый взрыв слез где-нибудь в Балашове грозит вторым потопом. Эренбург И. Он жил недалеко от Пречистенского бульвара в большом доме. Он читал мне стихи. Не знаю, что больше меня поразило: его стихи, лицо, голос или то, что он говорил.

Я ушел полный звуков, с головной болью. Эренбург, то сделал он это по совету Брюсова. У нас ничего не вышло. Мне некоторые его стихи понравились, я же ему был совершенно чужд. Первого же моего ответа на его вопрос, кого или что я люблю, он совершенно не понял. Я сказал: больше всего на свете я люблю проявленье таланта. Он ответил, что именно этого-то он и не любит, и из слов его я понял, что ему представляется, будто он наткнулся на эстета и разубеждает его.

Пастернак — М. Все это неверно. Не так. Я вовсе не читал стихи Эренбургу в первую встречу. Наоборот, он читал мне свои. Вначале Эренбург не понимал и не принимал меня и А. Это Брюсов убедил Эренбурга, заставил его читать и понимать мои стихи.

Вообще мало мне нравится, как пишет Эренбург. Все это как-то бескостно, все у него взято с кондачка. Даже стиль. Он, конечно, пишет обо мне с самыми лучшими намерениями, я это знаю, но все же это все неверно.

Тарасенков А. Черновые записи. Со времен Батюшкова в русской поэзии не звучало столь новой и зрелой гармонии. Пастернак не выдумщик и не фокусник, а зачинатель нового лада, нового строя русского стиха, соответствующего зрелости и мужественности, достигнутой языком.

Этой новой гармонией можно высказать все что угодно — ею будут пользоваться все, хотят они того или не хотят, потому что отныне она общее достояние всех русских поэтов.

Мандельштам О. Она безвкусна, потому что бессмертна; она бесстильна, потому что захлебывается от банальности классическим восторгом цокающего соловья.

Да, поэзия Пастернака — прямое токование глухарь на току, соловей по весне , прямое следствие особого физиологического устройства горла, такая же родовая примета, как оперенье, как птичий хохолок.

О книге Пастернака ″Сестра моя жизнь″

И кровли гаснут и росят. У звезд немой и жаркий спор: Куда девался Балашов? В скольких верстах?

Пастернак - Сестра моя - жизнь (чит. С.Юрский)

Это было в Москве, в доме, который и поныне стоит на углу 2-й Тверской-Ямской и Оружейного переулка в глубине Триумфальной площади. День его рождения пришелся на день гибели Пушкина, по церковному календарю это — день памяти преподобного Ефрема Сирина, великого раннехристианского учителя церкви и поэта IV века. Леонид Осипович Пастернак был человеком яркого таланта, сочетавшегося с настойчивостью и трудолюбием. В необеспеченной семье молодого живописца и пианистки искусство сливалось с домашним обиходом, художник успевал зарисовывать все, что видел на улицах, артистических вечерах и собраниях. Радостное художественное начало отца бессознательно и глубоко вошло в сознание Бориса и во многом определило его творческие задатки. Голос рояля был неотъемлемой частью жизни семьи. Тут начинались ямские слободы и цены были не так высоки, как в центральной части города. К столетию со дня рождения Бориса Пастернака на доме была повешена мемориальная доска.

«Сестра моя - жизнь» Б. Л. Пастернака

Пастернак - Сестра моя - жизнь чит. У старших на это свои есть резоны. Бесспорно, бесспорно смешон твой резон, Что в грозу лиловы глаза и газоны И пахнет сырой резедой горизонт. Что в мае, когда поездов расписанье Камышинской веткой читаешь в купе, Оно грандиозней святого писанья И черных от пыли и бурь канапе. Что только нарвется, разлаявшись, тормоз На мирных сельчан в захолустном вине, С матрацев глядят, не моя ли платформа, И солнце, садясь, соболезнует мне. И в третий плеснув, уплывает звоночек Сплошным извиненьем: жалею, не здесь.

Однако для Пастернака сборник "Сестра моя - жизнь" ознаменовал размежевание с романтиками, за чтением которых лирический герой коротал. Читать онлайн книгу «Сестра моя, жизнь (сборник)» полностью, автор Борис Пастернак ISBN: , в электронной библиотеке boutique-dart.ru Можно любить или не любить книгу «Сестра моя жизнь», но трудно не Один из волшебных парадоксов этого сборника, не имеющего аналогов в.

Стихотворения, которые собраны в ней, объединены общей идеей, общими образами. В нем суть восприятия истории лирическим героем — равенство всех предметов и существ мира в ней.

Борис Пастернак - Сестра моя, жизнь (сборник)

Библиографические источники: 1. The Kilgour collection of Russian literature 1750-1920. Harvard-Cambrige, 1959 — отсутствует! Книги и рукописи в собрании М. Аннотированный каталог. Библиотека русской поэзии И. Библиографическое описание.

Сестра моя — жизнь

.

«Сестра моя жизнь». 1917–1922

.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Дмитрий Воденников разбирает стихотворение Бориса Пастернака «Сестра моя жизнь..»