Тихий дон второй дон

Также возникает ощущение солнечности — автор более 200 раз упоминает слово СОЛНЦЕ, а также производные от этого слова, которое довольно таки магически воздействует на читателя. Очевидно, однако, то, что Шолохов не вкладывает в это слово библейский смысл, он его использует, для прорисовки сцен и персонажей — он как бы солнцем освещает под разными углами черты наших героев. Солнце просвечивало белое платье, и Митька видел смутные очертания полных ног и широкое волнующееся кружево нижней юбки. Разве мы, городские, так выражаемся в быту? К сожалению, нет: что и отразилось в современной литературе.

Михаил Шолохов: Тихий Дон. В 2-х томах

Ой ты, наш батюшка тихий Дон! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь? Ах, как мне, тиху Дону, не мутну течи! Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют, Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит. Часть первая I Мелеховский двор — на самом краю хутора.

Шолохов Михаил - Тихий Дон

Ой ты, наш батюшка тихий Дон! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь? Ах, как мне, тиху Дону, не мутну течи! Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют, Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит.

Часть первая I Мелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона.

С юга — меловая хребтина горы. На запад — улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу. В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену — маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза.

Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды. Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену.

Шел с ней за арбой с имуществом по хутору — высыпали на улицу все, от мала до велика. С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. Жил в своем курене, на отшибе у Дона, бирюком. Ребятишки, пасшие за прогоном телят, рассказывали, будто видели они, как Прокофий вечерами, когда вянут зори, на руках носил жену до Татарского ажник кургана. Сажал ее там на макушке кургана, спиной к источенному столетиями ноздреватому камню, садился с ней рядом, и так подолгу глядели они в степь.

Глядели до тех пор, пока истухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун и на руках относил домой. Хутор терялся в догадках, подыскивая объяснение таким диковинным поступкам, бабам за разговорами поискаться некогда было. Разно гутарили и о жене Прокофия: одни утверждали, что красоты она досель невиданной, другие — наоборот. Решилось все после того, как самая отчаянная из баб, жалмерка Мавра, сбегала к Прокофию будто бы за свежей накваской.

Хоть бы баба была, а то так… Ни заду, ни пуза, одна страма. У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану — перервать можно, как оса; глазюки — черные, здоровющие, стригеть ими, как Сатана, прости Бог. Должно, на сносях дохаживает, ей-бо! А ишо, бабоньки, ходит-то она… в Прокофьевых шароварах. Должно, буднишние его подцепила. Длинная на ней рубаха, а из-под рубахи шаровары, в чулки вобратые. Я как разглядела, так и захолонуло во мне… Шепотом гутарили по хутору, что Прокофьева жена ведьмачит.

Сноха Астаховых жили Астаховы от хутора крайние к Прокофию божилась, будто на второй день Троицы, перед светом, видела, как Прокофьева жена, простоволосая и босая, доила на их базу корову. С тех пор ссохлось у коровы вымя в детский кулачок, отбила от молока и вскоре издохла. В тот год случился небывалый падеж скота. На стойле возле Дона каждый день пятнилась песчаная коса трупами коров и молодняка. Падеж перекинулся на лошадей. Таяли конские косяки, гулявшие на станичном отводе.

И вот тут-то прополз по проулкам и улицам черный слушок… С хуторского схода пришли казаки к Прокофию. Хозяин вышел на крыльцо, кланяясь. Толпа, подступая к крыльцу, немо молчала. Суд наведем!.. Прокофий кинулся в дом, но в сенцах его догнали. Тебя не тронем, а бабу твою в землю втолочим. Лучше ее уничтожить, чем всему хутору без скотины гибнуть. А ты не шуми, а то головой стену развалю! Полчанин Прокофия, намотав на руку волосы турчанки, другой рукой зажимая рот ее, распяленный в крике, бегом протащил ее через сени и кинул под ноги толпе.

Тонкий вскрик просверлил ревущие голоса. Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со стены шашку. Давя друг друга, казаки шарахнулись из сенцев. Кружа над головой мерцающую, взвизгивающую шашку, Прокофий сбежал с крыльца.

Толпа дрогнула и рассыпалась по двору. У амбара Прокофий настиг тяжелого в беге батарейца Люшню и сзади, с левого плеча наискось, развалил его до пояса. Казаки, выламывавшие из плетня колья, сыпанули через гумно в степь. Через полчаса осмелевшая толпа подступила ко двору. Двое разведчиков, пожимаясь, вошли в сенцы. Прокофий, с трясущейся головой и остановившимся взглядом, кутал в овчинную шубу попискивающий комочек — преждевременно родившегося ребенка.

Недоношенного ребенка, сжалившись, взяла бабка, Прокофьева мать. Его обложили пареными отрубями, поили кобыльим молоком и через месяц, убедившись в том, что смуглый турковатый мальчонок выживет, понесли в церковь, окрестили. Назвали по деду Пантелеем. Прокофий вернулся с каторги через двенадцать лет. Подстриженная рыжая с проседью борода и обычная русская одежда делали его чужим, непохожим на казака.

Он взял сына и стал на хозяйство. Пантелей рос исчерна-смуглым, бедовым. Схож был на мать лицом и подбористой фигурой. Женил его Прокофий на казачке — дочери соседа. С тех пор и пошла турецкая кровь скрещиваться с казачьей.

Отсюда и повелись в хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки Мелеховы, а по-уличному — Турки. Похоронив отца, въелся Пантелей в хозяйство: заново покрыл дом, прирезал к усадьбе с полдесятины гулевой земли, выстроил новые сараи и амбар под жестью. Кровельщик по хозяйскому заказу вырезал из обрезков пару жестяных петухов, укрепил их на крыше амбара.

Веселили они мелеховский баз беспечным своим видом, придавая и ему вид самодовольный и зажиточный. Под уклон сползавших годков закряжистел Пантелей Прокофьевич: раздался в ширину, чуть ссутулился, но все же выглядел стариком складным. Был сух в кости, хром в молодости на императорском смотру на скачках сломал левую ногу , носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу, до старости не слиняли на нем вороной масти борода и волосы, в гневе доходил до беспамятства и, как видно, этим раньше времени состарил свою когда-то красивую, а теперь сплошь опутанную паутиной морщин, дородную жену.

Так же сутулился Григорий, как и отец, даже в улыбке было у обоих общее, звероватое. Дуняшка — отцова слабость — длиннорукий, большеглазый подросток, да Петрова жена Дарья с малым дитем — вот и вся мелеховская семья. II Редкие в пепельном рассветном небе зыбились звезды. Из-под туч тянул ветер.

Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры серой безголовой гадюкой. Левобережное Обдонье, пески, ендовы, камышистая непролазь, лес в росе — полыхали исступленным холодным заревом. За чертой, не всходя, томилось солнце.

В мелеховском курене первый оторвался ото сна Пантелей Прокофьевич. Застегивая на ходу ворот расшитой крестиками рубахи, вышел на крыльцо. Затравевший двор выложен росным серебром.

Выпустил на проулок скотину. Дарья в исподнице пробежала доить коров. На икры белых босых ее ног молозивом брызгала роса, по траве через баз лег дымчатый примятый след. Пантелей Прокофьевич поглядел, как прямится примятая Дарьиными ногами трава, пошел в горницу. На подоконнике распахнутого окна мертвенно розовели лепестки отцветавшей в палисаднике вишни. Григорий спал ничком, кинув наотмашь руку. Григорий, посапывая, стянул с подвески будничные шаровары, вобрал их в белые шерстяные чулки и долго надевал чирик, выправляя подвернувшийся задник.

Старик ссыпал в кубышку распаренное пахучее жито, по-хозяйски смел на ладонь упавшие зерна и, припадая на левую ногу, захромал к спуску. Григорий, нахохлясь, сидел в баркасе. Баркас, черканув кормою землю, осел в воду, оторвался от берега. Стремя понесло его, покачивая, норовя повернуть боком. Григорий, не огребаясь, правил веслом. Пересекая быстрину, баркас двинулся к левому берегу.

От хутора догоняли их глухие на воде петушиные переклики. Чертя бортом черный хрящеватый яр, лежавший над водой урубом, баркас причалил к котловине.

Тихий Дон (фильм, 1958)

Первая серия[ править править код ] Молодой казак Григорий Мелехов из хутора Татарского влюблен в замужнюю казачку Аксинью Астахову и та отвечает ему взаимностью, однако окружающие против такого постыдного союза. Ситуация обостряется после возвращения с военных сборов мужа Аксиньи, который наносит своей жене побои. Тем временем за Григория Мелехова сватают Наталью Коршунову и играют свадьбу, но семейная жизнь молодожёнов не складывается.

Фильм Тихий Дон (1957) смотреть онлайн

.

Шолохов М.А. Тихий Дон. Научное издание: В 2-х т. Т. 2-й: 3-я и 4-я книги романа

.

OZON предлагает выгодные цены и отличный сервис. Книга "Тихий Дон. В 2 томах. Том 2. Книги " - характеристики, фото и отзывы покупателей. Роман «Тихий Дон» Шолохова является монументальным Шолохов писал «Тихий Дон» 15 лет: первые три тома произведения были Главы и Зинаиде Кириенко. Многогранный и целостный «Тихий Дон» можно смотреть онлайн. Фильм Тихий Дон () смотреть онлайн Серии

.

Классный журнал

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Тихий Дон (2 серия) (1957) Полная версия