Астафьев запах сена

Оно называлось "мангазина", к которой примыкала также завозня, -- сюда крестьяне нашего села свозили артельный инвентарь и семена, называлось это "обшэственным фондом". Если сгорит дом. Поодаль от завозни -- караулка. Прижалась она под каменной осыпью, в заветрии и вечной тени. Над караулкой, высоко на увале, росли лиственницы и сосны. Сзади нее выкуривался из камней синим дымком ключ. Он растекался по подножию увала, обозначая себя густой осокой и цветами таволги в летнюю пору, зимой -- тихим парком из-под снега и куржаком по наползавшим с увалов кустарникам.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

Алешка не дышит, вникает в разговор, и хоть ничего услышать не может, все же догадывается, что я беспокоюсь о завтрашней поездке по сено. Он обнимает меня и давит мою шею крепко-крепко -- благодарит меня за все тревоги и хлопоты. И я не отталкиваю его. Если бы у него был язык, он сказал бы, а так обнимает, жмет, и все тоже понятно. Но вот Алешка глубоко вздохнул, руки его разнялись, ослабели.

Читать онлайн "Последний поклон" автора Астафьев Виктор Петрович - RuLit - Страница 1

Вконец обиженный и несчастный, я лезу обратно на печку и заворачиваюсь в старый полушубок. Я не отзываюсь.

Алёшка трясёт меня за плечо. Я отбрасываю его руку. Пропадите все вы пропадом вместе со своей едой! Не стану есть, тогда узнаете! А ну слазьте с печки! Мы нехотя усаживаемся за длинный, как нары, кухонный стол. Сегодня мужиков дома нет, и потому в середней не накрывают. Шагом марш к рукомойнику! Согнали сонную вялость ледяной водою, и веселее стало.

Едим картошку в мундирах, парным молоком запиваем, и нас ещё нет-нет да и встряхивают угасающие всхлипы. Ещё наробитесь, ещё наездитесь. Какие ваши годы? Вот подрастёте — и по сено вас возьмут. На будущий год вы уж во какие большие будете! Я показываю Алёшке палец и толкую, что в будущем году нас уж точно возьмут по сено, и он кивает головой.

Рад Алёшка, и я тоже рад. И мы весело бежим на улицу, убираем навоз из стайки, пехалом выталкиваем снег со двора, разметаем дорогу перед воротами. Мы готовимся встречать деда и Кольчу-младшего с сеном.

Мы станем карабкаться на воз, таскать и утаптывать сено. То-то потеха будет! Бабушка отстряпалась, сунула нам по пирогу с капустой, загнала нас на печку и вымыла пол, вытрясла половики. И в доме стало свежо и светло.

Целый день бабушка была в хлопотах, будто перед праздником. Уж ладно ли у них? Ох, чует моё сердце нехорошее. Может, конь ногу повредил? Эта Лысуха, эта язва с гривой! Говорила, не брать её, уроса, так не послушались, взяли. Вот теперь и надсаживаются небось… Так бабушка ворчала, строила догадки и то и дело выбегала на улицу.

Потом у неё возникли новые дела, и она заставила нас сторожить на улице. Так я и знала — эта Лысуха им очки вставит. Ой, тошно мне, тошнёхонько!.. Ладно, если на Усть-Мане заночуют, а что как в лесу, в этакую-то стужу!.. Вы какого дьявола спины на печи жарите? А ну ступайте на Енисей, поглядите… И сидят, и сидят!

То домой не загонишь, а тут сидят… Мы побежали на Енисей. Увидели обоз — тихий, мирный, усталый. Он поднимался по взвозу, к дому заезжих. А наших нет. Спросили обозников: не видели ли дедушку и Кольчу-младшего? Но обозники верховские, они ехали по другой стороне Енисея, по городской дороге, и не обратили внимания на деревенский зимник. Да что же это такое? Пособи им сено довезти, не изувечь, не изурочь. И Лысуху, Лысуху усмири!.. В доме наступило отчаяние. Бабушка всплакнула в фартук.

Может, ещё и ничего такого нет! Может, просто задержались, воз завалился либо что. И нечего накаркивать беду!.. Мужики-то уж выпрягают!.. Нас как ветром сдуло с печки. Надёрнули валенки на босую ногу, шапчонки на головы, что под руки попало на себя и выкатились во двор.

А во дворе теснотища! Три воза сена загромоздили его, и ворота настежь. Я с ходу к дедушке, ткнулся носом в его холодную мохнатую собачью доху с одной стороны, Алёшка — с другой. Он выпрягал Лысуху и покрикивал на неё.

Дедушка молча потрепал нас по шапкам и отстранил. Мы лезли везде и всюду, и на нас ворчали мужики и даже легонько хлопали связанными вожжами. Кольча-младший вилами один раз замахнулся. Но мы не боимся вил — это острая орудья и ею ребят не бьют, а только замахиваются. И мы дурели, не слушались, карабкались на возы, скатывались кубарем в снег. Дед помалкивал. Коней закинули попонами и увели в конюшню. Оглобли саней связали. Сыромятные завёртки, растянутые возами, отходили, потрескивали. А на санях белый-белый лесной снег.

Всё видно хорошо, потому что в небе студёная, оцепенелая луна и множество звёзд и снег всюду мигает искрами. Пришли Кольча-старший, два его сына и тётка Апроня. И началась шумная работа. Отвязали бастриг на первом возу. Он спружинил, подскочил и уцепился в луну, как пушка. Воз тёмным потоком хлынул на снег и занял половину двора.

Второй воз свален, третий свален. Сена — гора! Откуда-то взялась корова. Ест напропалую. Отгонят с одного места, она из другого хватает — у неё тоже праздник. Собака забралась на сено. Её вилами огрели. Нельзя собаке на сене лежать — корова сено есть не станет. Собака горестно взлаяла и убралась под навес.

А мы уже на сеновале, и бабушка с нами. Нам дали самую главную работу — утаптывать сено. Мы топтали, падали, барахтались. Мужики бросали огромные навильники в тёмный сеновал и ровно бы ненароком заваливали нас. Жутко, глухо станет, когда ухнет на тебя навильник.

Рванёшься, как из воды, наверх и поплывёшь, и поплывёшь… И ещё не успеешь отплеваться от сенного крошева, забившего рот, снова ух на тебя шумный навильник! Держись, ребята, не тони! Но я уже весь мокрый, и Алёшка тоже. Мы топчем, топчем сено, плаваем в нём, барахтаемся и дуреем от густого угарного запаха. В изнеможении упали на сено, провалились в нём по маковку.

Мужики курят во дворе, тихо говорят о чём-то. А бабушка стряхивает платок. Бабушка у нас все травы и цветки знает наперечёт. И знает их не только по названиям, но и по запахам, и по цвету, и какая трава от какой болезни, тоже знает. И все деревенские ходят к ней лечиться от живота, от простуды и ещё от чего-то. Вот только самой ей некогда болезни свои вылечить.

Виктор Астафьев «Запах сена»

Скачать Часть 9 pdf Библиографическое описание: Скородумова Я. Функции диалектной лексики в автобиографической прозе В. Ключевые слова: Астафьев, диалектизм, функции диалектизмов, народная речь. Диалектизмы воспринимаются как символ народной речи. Функции диалектной лексики в языке различны.

Запах сена

Вконец обиженный и несчастный, я лезу обратно на печку и заворачиваюсь в старый полушубок. Я не отзываюсь. Алёшка трясёт меня за плечо. Я отбрасываю его руку. Пропадите все вы пропадом вместе со своей едой! Не стану есть, тогда узнаете! А ну слазьте с печки! Мы нехотя усаживаемся за длинный, как нары, кухонный стол.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: АудиоКнига - Виктор Астафьев - Запах сена

Информация об аудиокниге

.

boutique-dart.ru › 5 - 9 классы › Литература. «Запах сена» Астафьев рассказывает про поездку дедушки и дяди Коли, или Кольчи- младшего за сеном. Дети крутятся во дворе. Произведение «Запах сена» Виктора Петровича Астафьева Рейтинг произведения из 5 (7 читателей).

.

Функции диалектной лексики в автобиографической прозе В. П. Астафьева

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: АудиоКнига - Виктор Астафьев - Запах сена