Ильфа и петрова золотой теленок

Язык оригинала: русский Год издания: 2011 год Перевод: Перевод не указан. Не забывали упомянуть о том, что участь героя решилась жребием. В сахарницу были положены две бумажки, на одной из которых дрожащей рукой был изображен череп и две куриные косточки. Вынулся череп и через полчаса великого комбинатора не стало. Он был прирезан бритвой.

Золотой теленок. Ильф и Петров

NatanIrving Оценил книгу Я так счастлива была, когда узнала, что про Остапа, милого моего Остапа, есть ещё одна книга! Я ведь так влюблена в него была, так разрывалось моё сердце с каждым его предсмертным хрипом. Так бы и умер он, овеянный моей благосклонностью, ну а теперь... Теперь я знаю кто он и его я презираю. Вначале мне было весело, в отличие от "12 стульев" сатира "Золотого телёнка" мне нравилась и была воспринята на ура. Но чем дальше, тем мрачнее и просто неприятней читать. Нет, сама книга очень даже хороша и мораль в ней велика, но лично мне, как читателю, просто было неприятно.

Книга Золотой телёнок читать онлайн

Ильфа и Е. Петрова уникальна. Популярность Ильфа и Петрова стремительно росла, романы то и дело переиздавались, их переводили на десятки иностранных языков, выпускали за границей, что, конечно, согласовывалось в советских цензурных инстанциях.

Мало кто из тогдашних советских классиков удостоился такой чести. Наконец во второй половине 1950-х годов дилогия была официально признана "классикой советской сатиры". Постоянно публиковались статьи и монографии о творчестве Ильфа и Петрова, воспоминания о них. Парадоксальным образом "классика советской литературы" воспринималась как литература антисоветская.

Нельзя сказать, чтобы это было тайной для советских цензоров. Сходные оценки авторитетные идеологи давали романам гораздо раньше. Сталину, товарищу Г. Маленкову" это постановление, где описывались причины выхода "вредной книги" и меры, принятые Секретариатом ССП. Сотрудники Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП б , как отмечалось в том же постановлении, "указали на ошибочность издания".

Характеристика, что дал романам Секретариат ССП, была по сути приговором: "идеологической диверсией" такого масштаба далее надлежало бы заниматься следователям Министерства государственной безопасности, после чего виновные перешли бы в ведение ГУЛАГа.

Однако в силу понятных обстоятельств вопрос об ответственности авторов дилогии не ставился: туберкулез легких свел Ильфа в могилу еще весной 1937 года, а Петров, будучи военным корреспондентом, погиб летом 1942-го. Секретариат ССП мог обвинять только сам себя, потому как именно он принял решение опубликовать романы в престижной серии, после чего книга и прошла все издательские инстанции.

Тем не менее выход нашелся. Выразились они в том, что "ни в процессе прохождения книги, ни после ее выхода в свет никто из членов Секретариата и из ответственных редакторов издательства "Советский писатель" не прочел ее", полностью доверяя непосредственному "редактору книги". Тарасенкову, допустившему выход в свет книги Ильфа и Петрова без ее предварительного прочтения". Разумеется, в Отделе агитации и пропаганды Агитпропе, как его тогда называли с этим постановлением тоже ознакомились, хотя и не так быстро, как в Секретариате ЦК ВКП б.

Маленкову докладную записку, где, не подвергая сомнению версию секретариата ССП, настаивал, что "меры, принятые Союзом писателей", недостаточны. Все перипетии "разоблачения" Ильфа и Петрова в ту пору огласки не получили: цитируемые выше документы осели в архиве под грифом "секретно" [См. Писательское руководство ответственности избежало, директора же издательства действительно заменили, как того и требовал Агитпроп.

Обещание поместить в "Литературной газете" статью, "вскрывающую клеветнический характер" дилогии, секретариат ССП не выполнил. Но 9 февраля 1949 года там была опубликована редакционная статья "Серьезные ошибки издательства "Советский писатель"".

О "клевете и пасквилях" Ильфа и Петрова речь уже не шла, выпуск дилогии признавался одной из многих ошибок, далеко не самой главной, даже извинительной. Никогда бы не позволили они издать сегодня без коренной переработки два своих ранних произведения". Примерно в том же духе рассуждали авторы других статей в тогдашней периодике, чем все и кончилось.

История эта выглядит вполне заурядной. Обвинения в крамоле предъявлялись тогда многим литераторам, ученым в том числе и умершим , а также сотрудникам издательств и редакций периодических изданий. Страна пребывала в непрерывной истерии, подхлестываемой широкомасштабными пропагандистскими кампаниями. Разоблачали генетиков, кибернетиков, "безродных космополитов", вели борьбу с "низкопоклонством перед Западом". Но, с другой точки зрения, есть в истории с поздним разоблачением романов и нечто небывалое: абсурдность оправданий секретариата ССП, настойчивость Агитпропа и неожиданно бескровный результат.

На фоне глобальных "разоблачительских" кампаний Агит-проп затеял свою локальную интригу: смещение с должности недостаточно услужливого директора издательства "Совет-ский писатель". Поводом, надо полагать, и стала престижная серия, куда вошла книга Ильфа и Петрова.

Серия была, можно сказать, парадной, туда, согласно замыслу, отбиралось только самое лучшее, доказывающее, что советская литература "достигла мирового уровня". Сам факт издания в такой серии означал для любого писателя официальное признание заслуг, статус классика советской литературы, не говоря уже о значительных гонорарах. Понятно, что интриги плелись на всех уровнях. По сути же никаких идеологических и политических расхождений не было и быть не могло: это был спор чиновников о сферах влияния и границах очень относительной самостоятельности.

Замену следовало начинать с "перетряски" излишне самостоятельного секретариата ССП и давления на Фадеева, который не раз бывал на приеме у Сталина. Но ход был рассчитан точно: от обвинения в "идеологической диверсии" не отмахнешься. Постановление, принятое Секретариатом ССП, кажется путаным и вообще нелепым, словно готовили его впопыхах, лишь бы поскорее отвести агитпроповские обвинения, доложить, что инцидент исчерпан, писательское руководство разобралось во всем, виновных наказало и вскоре само себя публично высечет в периодике.

Да, наказания смехотворны, да, предложенные объяснения абсурдны: никем не прочитанная книга не попадает в издательский план, соответственно и "редактор книги" занимается ее подготовкой к серийному изданию лишь после утверждения плана, получив приказ своего начальника.

Все так. Справку о количестве переизданий и подписи цензоров? Но об этом в ЦК знали. Ни статистика, ни ссылки на здравый смысл в подобных случаях никогда не выручали: с кого спросили, тому и отвечать положено. Вот почему многоопытный Фадеев направил отчет прямо Сталину, минуя Агитпроп.

Если Агитпроп действовал в рамках сталинского плана, значит, терять нечего, писательское руководство и лично Фадеев проглядели начало очередной кампании, тут любые объяснения бесполезны, все уже предрешено, виновных будут искать и найдут именно в Секретариате ССП.

Агитпроп на фадеевский ход ответил новым доносом, однако в итоге было принято компромиссное решение. Позже, в годы "оттепели", связанной с приходом к власти Н. Хрущева, обо всей этой истории вспоминать было не принято.

Тем не менее "канонизация" Ильфа и Петрова в качестве классиков потребовала от тогдашних либералов немалых усилий: романы явно не соответствовали советским идеологическим установкам даже такой сравнительно либеральной эпохи, какой была вторая половина 1950-х годов.

Следы полемики можно обнаружить, например, в предисловии, которое написал К. Симонов к переизданию дилогии в 1956 году. Буквально во втором абзаце он счел нужным особо оговорить, что "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" созданы "людьми, глубоко верившими в победу светлого и разумного мира социализма над уродливым и дряхлым миром капитализма".

Характерно, что подобного рода оговорки использовались и в 1960-е годы. Отечественные исследователи постоянно объясняли читателям, что Ильф и Петров не были противниками политического режима СССР, не были "внутренними эмигрантами".

Например, в предисловии к пятитомному собранию сочинений, вышедшему в 1961 году, Б. Галанов, как и Симонов, настаивал, "что веселый смех Ильфа и Петрова в своей основе глубоко серьезен. Он служит задачам революционной борьбы со всем старым, отжившим, борьбы за новый строй, новую, социалистическую мораль". Аналогичным образом защищала Ильфа и Петрова Л.

Яновская, автор вышедшей в 1963 году монографии "Почему вы пишете смешно? По ее словам, "жадный интерес к советскому сатирическому роману за рубежом не имел ничего общего со злопыхательским интересом к недостаткам или неудачам Советской России.

Неизвестно ни одного случая, когда сатира Ильфа и Петрова была бы использована нашими противниками против нас". Двадцать лет спустя сложившуюся тенденцию защищать Ильфа и Петрова от возможных обвинений в "антисоветскости" отметил и Я.

Лурье, под псевдонимом А. Курдюмов издавший в Париже книгу "Страна непуганых идиотов". В связи с этим уместны как минимум три вопроса. Во-первых, почему профессиональные журналисты Ильф и Петров, каждый из которых всегда казался абсолютно лояльным в противном случае и не стал бы советским журналистом-профессионалом , объединившись, написали дилогию, скажем так, сомнительную с точки зрения "идеологической выдержанности"?

Во-вторых, почему бдительные редакторы и цензоры изначально не заметили в дилогии того, что заметил Агитпроп в 1948 году да и многие другие позже , почему крамольные романы были опубликованы? Наконец, если сомнения в "идеологической выдержанности" романов оставались и в 1950-е, и в 1960-е годы, то почему дилогию переиздавали и даже пропагандировали как советскую классику?

Ответы на эти вопросы не найти в трудах исследователей творчества Ильфа и Петрова. За крайне редкими исключениями намерения авторов и восприятие дилогии современниками оставались вне области интересов исследователей. Даже при изучении творческой биографии соавторов основное внимание уделялось свидетельствам мемуаристов. Ну, а в их изложении все выглядит более чем благополучно. Если верить мемуарным свидетельствам, будущие соавторы познакомились в 1923 году.

Оба жили тогда в Москве, печатались под псевдонимами. Трудно сказать, зачем псевдоним понадобился Файнзильбергу, этого никто не объяснял, но у Катаева причина была всем понятная: старший брат, Валентин, ровесник Ильфа, уже добился литературной известности. Именно Катаев-старший предложил Ильфу и Петрову сюжет сатирического романа летом 1927 года, когда все трое были сотрудниками "Гудка". Согласно катаевскому плану, -работать предстояло втроем: Ильф и Петров начерно пишут роман, Катаев правит готовые главы "рукой мастера", на титульный лист выносятся три фамилии.

Его считают маститым, все им написанное идет нарас-хват. И вот роман завершен, сдан в редакцию, опубликован, пришло читательское признание. Зато критики проявили необычайную тупость, почти год игнорируя "Двенадцать стульев". Наконец летом 1929 года спохватились и критики. Ильф и Петров к тому времени уже собрались писать второй роман, однако тут работа не заладилась.

Они то оставляли замысел, то возвращались к нему и, лишь побывав на "стройках социализма", получили нужный "жизненный опыт", дописали роман и опубликовали в журнале. Вот такая сказка о трудолюбивой Золушке, сумевшей воспользоваться шансом и достойно награжденной. Бдительный Агитпроп в 1948 году был, что ни говори, прав. Но и в 1920-е, и в 1930-е годы авторы избежали репрессий, они числились вполне благополучными писателями; на исходе 1940-х годов скандал замяли, со второй половины 1950-х романы ежегодно издавались массовыми тиражами.

Следовательно, были причины. Политические причины. Нет нужды доказывать, что у советских мемуаристов, современников Ильфа и Петрова, хватало резонов о чем-то умалчивать. Аналогично и у советских исследователей. Такова уж была отечественная специфика. Потому рассмотрим историю создания и восприятия романов Ильфа и Петрова именно в политическом контексте эпохи.

Так что обратимся к воспоминаниям Петрова. Это симптоматично. Самый момент знакомства совершенно исчез из моей памяти". Значит, далеко не старый писатель, опытнейший журналист вдруг забыл, когда и где познакомился с лучшим другом и соавтором.

Пожалуйста, подождите пару секунд, идет перенаправление на сайт...

Запрещена публикация произведения по копирайту Сюжет Золотой теленок Роман состоит из трёх частей. Герои решают отправиться в Черноморск, где, по заверениям Балаганова, живёт настоящий советский миллионер. Этот состоятельный гражданин должен, согласно замыслу великого комбинатора, добровольно отдать ему деньги. Оказавшись впереди головной машины, герои на некоторое время обеспечивают себя бензином и провизией. Для приведения оппонента в смятение Бендер использует разные методы.

Ильф, Петров: Золотой теленок

Ильфа и Е. Петрова уникальна. Популярность Ильфа и Петрова стремительно росла, романы то и дело переиздавались, их переводили на десятки иностранных языков, выпускали за границей, что, конечно, согласовывалось в советских цензурных инстанциях. Мало кто из тогдашних советских классиков удостоился такой чести. Наконец во второй половине 1950-х годов дилогия была официально признана "классикой советской сатиры". Постоянно публиковались статьи и монографии о творчестве Ильфа и Петрова, воспоминания о них. Парадоксальным образом "классика советской литературы" воспринималась как литература антисоветская. Нельзя сказать, чтобы это было тайной для советских цензоров. Сходные оценки авторитетные идеологи давали романам гораздо раньше. Сталину, товарищу Г.

Золотой телёнок

.

Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой телёнок. Остап Бендер - 2. ОТ АВТОРОВ Обычно по поводу нашего обобществленного литературного хозяйства к. Золотой теленок. Илья Ильф и Евгений Петров. Читать текст произведения с иллюстрациями. рецензии на книгу «Золотой теленок» Илья Ильф, Евгений Петров. Между датами написания двух романов Ильфа и Петрова три года, но разница.

.

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Ильф и Петров Золотой телёнок Аудиокнига 1