Как выглядит рай паустовский

Выбрать главу Загрузка... Я слышал, что менингит — это болезнь мальчиков, которые слишком рано научились читать. Поэтому я только усмехнулся на мамины страхи. Все окончилось тем, что родители решили поехать всей семьей на лето к морю. Теперь я догадываюсь, что мама надеялась вылечить меня этой поездкой от чрезмерного увлечения морем. Она думала, что я буду, как это всегда бывает, разочарован от непосредственного столкновения с тем, к чему я так страстно стремился в мечтах.

Регистрация на сайте

Сочи 2014 Писатели Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного. Как выглядит рай Паустовский Почему не поднять голос против злодеев прошлого, знаменитых основоположников суеверия и фанатизма, тех, кто впервые схватил на алтаре нож, чтобы отдать на заклание строптивых, не желающих принять их воззрения? Константин Паустовский уроженец Москвы, родился в 1892 году 19 31 мая. Из воспоминаний писателя ясно, что его отец, железнодорожный статистик, был непоправимым мечтателем, поэтому постоянно менял службу. После множества переездов семья обживается в Киеве. Мальчик поступает в первую классическую гимназию Киева.

Читать онлайн "Повесть о жизни. Книги 1-3"

Собрание сочинений в восьми томах ТОМ 4. Вот почему я согласился на предложение издательства написать краткое предисловие к своему Собранию сочинений[1]. Но, с другой стороны, возможность говорить о себе у писателя ограниченна.

Он связан многими трудностями, в первую очередь — неловкость давать оценку собственным книгам. Кроме того, ждать от автора объяснения собственных вещей — дело бесполезное. Я с охотой могу повторить эти чеховские слова. Поэтому я выскажу лишь некоторые соображения относительно своего творчества и вкратце передам свою биографию.

Подробно рассказывать ее нет смысла. Родился я в Москве 31 мая 1892 года в Гранатном переулке, в семье железнодорожного статистика. Отец мой происходит из запорожских казаков, переселившихся после разгрома Сечи на берега реки Рось, около Белой Церкви. Там жили мой дед — бывший николаевский солдат — и бабка-турчанка.

Несмотря на профессию статистика, требующую трезвого взгляда на вещи, отец был неисправимым мечтателем и протестантом. Из-за этих своих качеств он не засиживался подолгу на одном месте.

После Москвы служил в Вильно, Пскове и, наконец, осел, более или менее прочно, в Киеве. Моя мать — дочь служащего на сахарном заводе — была женщиной властной и суровой. Семья наша была большая и разнообразная, склонная к занятиям искусством.

В семье много пели, играли на рояле, спорили, благоговейно любили театр. Учился я в 1-й киевской классической гимназии. Когда я был в шестом классе, семья наша распалась.

С тех пор я сам должен был зарабатывать себе на жизнь и учение. Перебивался я довольно тяжелым трудом — так называемым репетиторством. Это было, насколько я помню, в 1911 году. После окончания гимназии я два года пробыл в Киевском университете, а затем перевелся в Московский университет и переехал в Москву. В начале мировой войны я работал вожатым и кондуктором на московском трамвае, потом — санитаром на тыловом и полевом санитарных поездах.

Осенью 1915 года я перешел с поезда в полевой санитарный отряд и прошел с ним длинный путь отступления от Люблина в Польше до городка Несвижа в Белоруссии.

В отряде из попавшегося мне обрывка газеты я узнал, что в один и тот же день убиты на разных фронтах оба мои брата. Я вернулся к матери — она в то время жила в Москве, но долго высидеть на месте не смог и снова начал свою скитальческую жизнь: уехал в Екатеринослав и работал там на металлургическом заводе Брянского общества, потом переехал в Юзовку на Новороссийский завод, а оттуда в Таганрог на котельный завод Нев-Вильдэ.

Осенью 1916 года ушел с котельного завода в рыбачью артель на Азовском море. Потом переехал в Москву, где меня застала Февральская революция, и начал работать журналистом. Мое становление человека и писателя происходило при Советской власти и определило весь мой дальнейший жизненный путь. В Москве я пережил Октябрьскую революцию, стал свидетелем многих событий 1917—1919 годов, несколько раз слышал Ленина и жил напряженной жизнью газетных редакций.

Я уехал к матери она снова перебралась на Украину , пережил в Киеве несколько переворотов, из Киева уехал в Одессу. Из Тифлиса я ездил в Армению и даже попал в Cеверную Персию. В то время я уже начал печататься. Поэтому здесь я на этом останавливаться не буду. Ездил я по-прежнему много, даже больше, чем раньше. Во время Великой Отечественной войны я работал военным корреспондентом на Южном фронте и тоже изъездил множество мест.

После окончания войны я опять много путешествовал. Написал я за свою жизнь немало, но меня не покидает ощущение, что мне нужно сделать еще очень много и что глубоко постигать некоторые стороны и явления жизни и говорить о них писатель научается только в зрелом возрасте.

В юности я пережил увлечение экзотикой. Желание необыкновенного преследовало меня с детства. В скучной киевской квартире, где прошло это детство, вокруг меня постоянно шумел ветер необычайного. Я вызывал его силой собственного мальчишеского воображения.

Ветер этот приносил запах тисовых лесов, пену атлантического прибоя, раскаты тропической грозы, звон эоловой арфы. Но пестрый мир экзотики существовал только в моей фантазии. Я никогда не видел ни темных тисовых лесов за исключением нескольких тисовых деревьев в Никитском ботаническом саду , ни Атлантического океана, ни тропиков и ни разу не слышал эоловой арфы.

Я даже не знал, как она выглядит. Маклай построил из бамбуковых стволов эолову арфу около своей хижины на Новой Гвинее. Ветер свирепо завывал в полых стволах бамбука, отпугивал суеверных туземцев, и они не мешали Маклаю работать.

Моей любимой наукой в гимназии была география. Она бесстрастно подтверждала, что на земле есть необыкновенные страны. Я знал, что тогдашняя наша скудная и неустроенная жизнь не даст мне возможности увидеть их. Моя мечта была явно несбыточна. Но от этого она не умирала. Мое состояние можно было определить двумя словами: восхищение перед воображаемым миром и — тоска из-за невозможности увидеть его. Эти два чувства преобладали в моих юношеских стихах и первой незрелой прозе.

С годами я ушел от экзотики, от ее нарядности, пряности, приподнятости и безразличия к простому и незаметному человеку. Но еще долго в моих повестях и рассказах попадались ее застрявшие невзначай золоченые нити. Часто мы ошибочно соединяем в одно целое два разных понятия — то, что мы называем экзотикой, и то, что называем романтикой. Мы подменяем романтику чистой экзотикой, забывая о том, что эта последняя является лишь одной из внешних оболочек романтики и лишена самостоятельного содержания.

Сама по себе экзотика оторвана от жизни, тогда как романтика уходит в нее всеми корнями и питается всеми ее драгоценными соками. Я ушел от экзотики, но я не ушел от романтики и никогда от нее не уйду — от очистительного ее огня, порыва к человечности и душевной щедрости, от постоянного ее непокоя. Романтическая настроенность не позволяет человеку быть живым, невежественным, трусливым и жестоким.

В романтике заключена облагораживающая сила. Нет никаких разумных оснований отказываться от нее в нашей борьбе за будущее и даже в нашей обыденной трудовой жизни.

Как выглядит рай Паустовский

Вместо предисловия Обычно писатель знает себя лучше, чем критики и литературоведы. Вот почему я согласился на предложение издательства написать краткое предисловие к своему Собранию сочинений [1]. Но, с другой стороны, возможность говорить о себе у писателя ограниченна. Он связан многими трудностями, в первую очередь — неловкость давать оценку собственным книгам. Кроме того, ждать от автора объяснения собственных вещей — дело бесполезное.

Повесть о жизни - Паустовский Константин

Паустовский в Геленджике: страницы истории Летом 1902 года Константин Паустовский с семьей приехал отдыхать в Геленджик. Будущему знаменитому писателю тогда было всего десять лет. Нельзя было, пожалуй, выбрать лучшего места, чем Геленджик, для того, чтобы разочаровать меня в моем увлечении морем и югом. Геленджик был тогда очень пыльным и жарким городком без всякой растительности. Вся зелень на много километров вокруг была уничтожена жестокими новороссийскими ветрами — норд-остами. Только колючие кусты держидерева и чахлая акация с желтыми сухими цветочками росли в палисадниках. От высоких гор тянуло зноем. Здесь юный Паустовский подружился с местным жителем, лодочником греком Анастасом, который катал на шлюпке дачников. В прозрачной и теплой ее воде плавали, как розовые и голубые цветы, большие медузы. С тех пор будущий писатель стал в своем воображении владельцем еще одной великолепной страны — Кавказа.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: КАК ВЫГЛЯДИТ РАЙ? СУЩЕСТВУЕТ ли ГОРОД НА НЕБЕСАХ на САМОМ ДЕЛЕ?

Вопросы и ответы к «Повести о жизни» К. Г. Паустовского

Киров Калужская обл. Кельты это древний народ, живший на территории современной Франции. Но впервые на них обратили внимание французские учёные в 18-м веке у себя во Франции. Таким образом, слово дольмен стало международным. Так они называют каменные сооружения неолита - позднекаменной эпохи. К мегалитическим памятникам прошлого относятся также, например, пирамиды Египта и Стоун Хэндж в Англии.

Презентация к уроку литературы в 6 классе К.Г. Паустовский «Повесть о жизни» глава «Как выглядит рай» Учитель русского языка и литературы МКОУ. Тема. Комментированное чтение и анализ фрагмента из «Повести о жизни» К. Г. Паустовского «Как выглядит рай». Творческая работа Цель. В презентации собраны иллюстрации (фотографии) Геленжика, котрые можно испльзовать при чтении главы "Как выглядит рай" (по.

.

Читать онлайн "Повесть о жизни. Книги 1-3"

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Мудрые притчи - Две дороги - Мудрые притчи: Ад и Рай