Мертвые души вопросы по 7 главе

Краткое содержание. Особенности поэмы. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку! Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека…, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы. Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава... В дорогу! Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками и посмотрим, что делает Чичиков.

Глава седьмая

Гоголь Н. Оформление купчей в гражданской палате Анализ эпизода 7 главы первого тома поэмы Н. Поэма Н. В целом, это произведение сатирическое, потому что хорошего, конечно, гораздо меньше, чем плохого. Поэма раскрывает массу проблем. Осталось зафиксировать документально тот факт, что герой — хозяин многих и многих крепостных душ. Внешность обманчива, она часто противостоит сути — намекает Гоголь.

Вопросы по 6-8 главам поэмы "Мёртвые души" Н.В.Гоголя

Краткое содержание. Особенности поэмы. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку! Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека…, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы.

Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава... В дорогу! Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками и посмотрим, что делает Чичиков.

Чичиков, проснувшись и полежав еще немного, вспомнил, что у него теперь почти четыреста душ, и от удовольствия щелкнул рукою. Он быстро вскочил с постели и не посмотрел даже на свое лицо, которое очень любил, в особенности круглый подбородок, которым часто хвастался перед друзьями. Потом он, потирая от удовольствия руки, подошел к шкатулке и вынул из нее бумаги. Ему хотелось поскорее закончить дело, а потому он решил сам сочинить крепости, написать и переписать их, чтобы не платить подьячим.

К двум часам все было готово. Но, глядя на эти листки, списки людей, которые когда-то были живы, что-то чувствовали и делали, Чичиков вдруг остановился и задумался, им овладело странное чувство. Каждая из записочек как будто имела какой-то особенный характер, и чрез то как будто бы самые мужики получали свой собственный характер.

Мужики, принадлежавшие Коробочке, все почти были с придатками и прозвищами. Записка Плюшкина отличалась краткостию в слоге: часто были выставлены только начальные слова имен и отчеств и потом две точки. Все сии подробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будто мужики еще вчера были живы. Мастер ли ты был, или просто мужик, и какою смертью тебя прибрало? Пробка Степан, плотник, трезвости примерной. Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на два сушеной рыбы, а в мошне, чай, притаскивал всякий раз домой целковиков по сту, а может, и государственную зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, — где тебя прибрало?

Максим Телятников, сапожник. Хе, сапожник! Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил ремнем по спине за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом. И вот, давши барину порядочный оброк, завел ты лавчонку, набрав заказов кучу, и пошел работать.

Достал где-то втридешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всяком сапоге, да через недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебя подлейшим образом. Это что за мужик: Елизавета Воробей. Фу ты пропасть: баба! Подлец, Собакевич, и здесь надул!

Как она забралась туда, неизвестно, но так искусно была прописана, что издали можно было принять ее за мужика, и даже имя оканчивалось на букву ъ, то есть не Елизавета, а Елизаветъ.

Однако же он это не принял в уваженье, и тут же ее вычеркнул. Ты что был за человек? Извозом ли промышлял и, заведши тройку и рогожную кибитку, отрекся навеки от дому, от родной берлоги, и пошел тащиться с купцами на ярмарку. На дороге ли ты отдал душу богу, или уходили тебя твои же приятели за какую-нибудь толстую и краснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные твои рукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может, и сам, лежа на полатях, думал, думал, да ни с того ни с другого заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь, и поминай как звали.

Эх, русский народец! А вы что, мои голубчики? Плохо ли вам было у Плюшкина, или просто, по своей охоте, гуляете по лесам да дерете проезжих? По тюрьмам ли сидите, или пристали к другим господам и пашете землю?

Еремей Карякин, Никита Волокита, сын его Антон Волокита — эти, и по прозвищу видно, что хорошие бегуны. Попов, дворовый человек, должен быть грамотей: ножа, я чай, не взял в руки, а проворовался благородным образом...

Абакум Фыров! Занесло ли тебя на Волгу и взлюбил ты вольную жизнь, приставши к бурлакам?.. Над чем он задумался? Задумался ли он над участью Абакума Фырова, или задумался так, сам собою, как задумывается всякий русский, каких бы ни был лет, чина и состояния, когда замыслит об разгуле широкой жизни?

И в самом деле, где теперь Фыров? Гуляет шумно и весело на хлебной пристани, порядившись с купцами. Цветы и ленты на шляпе, вся веселится бурлацкая ватага, прощаясь с любовницами и женами, высокими, стройными, в монистах и лентах; хороводы, песни, кипит вся площадь, а носильщики между тем при кликах, бранях и понуканьях, нацепляя крючком по девяти пудов себе на спину, с шумом сыплют горох и пшеницу в глубокие суда, валят кули с овсом и крупой, и далече виднеют по всей площади кучи наваленных в пирамиду, как ядра, мешков, и громадно выглядывает весь хлебный арсенал, пока не перегрузится весь в глубокие суда-суряки и не понесется гусем вместе с весенними льдами бесконечный флот.

Там-то вы наработаетесь, бурлаки! Переодевшись в европейский костюм и стянув покрепче пряжкой свой полный живот, Чичиков направился в гражданскую палату совершать купчую. Он спешил не потому, что боялся опоздать, а потому, что хотел быстрее довести дело до конца.

Не успел он выйти на улицу, как наткнулся на Манилова, который принялся его обнимать и лобызать. После столь теплого приветствия Манилов подал Чичикову свернутую в трубочку и связанную розовой ленточкой бумагу. Еще и каемка вокруг! Чичиков поклонился с признательностью. Узнавши, что он шел в палату за совершением купчей, Манилов изъявил готовность ему сопутствовать.

Приятели взялись под руку и пошли вместе. При всяком небольшом возвышении, или горке, или ступеньке, Манилов поддерживал Чичикова и почти приподнимал его рукою, присовокупляя с приятной улыбкою, что он не допустит никак Павла Ивановича зашибить свои ножки.

Чичиков совестился, не зная, как благодарить, ибо чувствовал, что несколько был тяжеленек. Во взаимных услугах они дошли наконец до площади, где находились присутственные места: большой трехэтажный каменный дом, весь белый, как мел, вероятно для изображения чистоты душ помещавшихся в нем должностей...

После некоторых блужданий по конторе приятели оказались у так называемого крепостного стола, за которым сидел сам Иван Антонович. Иван Антонович велел им идти к Ивану Григорьевичу, и Чичиков, вынул из кармана бумажку и положил ее перед Иваном Антоновичем. Войдя в зал присутствия, Чичиков и Манилов увидели, кроме председателя, и Собакевича. Чичиков передал председателю письмо от Плюшкина, и председатель согласился быть поверенным.

Чичиков высказал пожелание закончить дело быстрее, объяснив тем, что хотел бы завтра уехать из города. Председатель пообещал выполнить его просьбу.

Затем Чичиков попросил послать за поверенным одной помещицы, с которой он тоже совершил сделку, — сыном протопопа отца Кирилла. Председатель пообещал это сделать тут же и поинтересовался, где Чичиков собирается поселить купленных мужиков. Пока Чичиков рассказывал о том, что своих крестьян он намерен поселить в Херсонской губернии, пришли необходимые свидетели, и все расписались, каждый как мог.

Иван Антонович управился весьма проворно: крепости были записаны, помечены, занесены в книгу и куда следует. Чичикову пришлось платить не много денег — председатель приказал из пошлинных денег взять с него только половину, а остальная часть была отнесена на счет какого-то другого просителя. Чичиков выразил готовность угостить присутствующих, но председатель предложил отправиться к полицеймейстеру. Когда проходили они канцелярию, Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову: — Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую.

Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст. Гости добрались наконец гурьбой к дому полицеймейстера. Потом появились прибавления с хозяйской стороны, изделия кухни: пирог с головизною, куда вошли хрящ и щеки девятипудового осетра, другой пирог — с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы.

Полицеймейстер был некоторым образом отец и благотворитель в городе. Он был среди граждан совершенно как в родной семье, а в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую. Вообще он сидел, как говорится, на своем месте и должность свою постигнул в совершенстве. Трудно было даже и решить, он ли был создан для места, или место для него. Дело было так поведено умно, что он получал вдвое больше доходов противу всех своих предшественников, а между тем заслужил любовь всего города...

За обедом изрядно подвыпившие приятели стали уговаривать Чичикова не уезжать и вообще тут жениться. Чичиков, захмелев, рассуждал про трехпольное хозяйство, воображая себя уже настоящим херсонским помещиком, а когда понял, что зашел слишком далеко, попросил экипаж и поехал в гостиницу.

А Петрушка тем временем вынес одежду барина в коридор и выбил ее. Когда он готовился занести ее в комнату, посмотрел вниз и увидел Селифана, который возвращался из конюшни.

Они встретились взглядами и без слов поняли друг друга. Петрушка занес вычищенную одежду в номер, затем спустился вниз, и оба пошли в одном направлении, разговаривая о посторонних вещах. Путь их был недолог: перешли на другую сторону улицы, отворили закоптившуюся дверь и опустились в подвал, где сидело много таких же мужиков. Через час Петрушка с Селифаном вышли из заведения и молча, помогая друг другу обойти углы, дошли до гостиницы.

Глава 6 открывается лирическим отступлением о: А. За кого вначале Чичиков принимает Плюшкина? А о Манилове; Б.

Поэма "Мёртвые души". Михаил Швейцер. В роли Чичикова - Александр Калягин 1. Расскажите об истории создания поэмы. Каким был первоначальный замысел автора? Какой смысл вложил писатель в такое жанровое определение? Что связывает все главы первой части поэмы? Прочитайте первое описание Чичикова.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ Гоголь Мертвые души 7 глава слушать аудио

.

краткое содержание седьмой главы поэмы Гоголя Мертвые души. о военных делах, «решили множество самых затруднительных вопросов». Урок по теме Оформление купчей в гражданской палате (Анализ эпизода 7 главы первого тома поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души».).. Теоретические. Нажми, чтобы увидеть ответ на свой вопрос ✍️: город описание 7 глава мертвые души.

.

.

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Н В ГОГОЛЬ Мертвые души Том 1 Глава 7