Покровский русская история с древнейших времен

Русская история с древнейших времен в наличии В корзину Перейти в корзину Описание: Комплект в пяти издательских полукожаных переплетах с золотым тиснением на корешках. Окончил в 1887 году с золотой медалью 2-ю Московскую гимназию. В том же году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1891 году с дипломом первой степени. Был учеником Василия Ключевского и Павла Виноградова. По окончании университета читал лекции на Московских педагогических курсах.

Русская история с древнейших времен. Т. 3

Западная Русь XVI - XVII веков Внешняя политика дворянской России - Стратегические условия - Колонизация - Борьба двух типов колонизации; идеология борьбы - Юго-Западная Русь после монголо-татарского разгрома - Литовско-русский феодализм - Люблинская уния; ее социальные условия - Экономический переворот XV - XVI столетий - Замена натурального оброка денежным - Барщина - Уменьшение крестьянского надела - Судьба обезземеленных - Вольная колонизация: романтическое представление о казачестве - Действительное социальное значение казачества великорусского и украинского - Казацкая революция как эпизод борьбы феодальной и буржуазной собственности Господство среднего помещика определяло не только внутреннюю, а и внешнюю политику Московского государства после Смуты. Боярская Русь XVI века остерегалась обострять свои отношения с Западом и была, по своему, права: ливонская война при Грозном кончилась неудачей; феодальные ополчения московского царя не выдерживали схватки грудь с грудью против регулярных армий новой Европы. Надо было искать врага по себе, каким казались крымские и поволжские татары. От них умели, по крайней мере, отбиваться: а когда под Москву в 1610 году пришла польская армия, ей сдались сразу, и не пытаясь завязывать неравной борьбы. Дворянское ополчение, собранное торговыми городами, уничтожило ореол непобедимости, окружавший до тех пор польское "рыцарство". Раньше полякам случалось проигрывать отдельные сражения: то, что произошло под Москвой в 1612 году, было проигрышем целой кампании.

М.Н. Покровский. Русская история с древнейших времен

Славянофилы и западники - Скудость летописных данных - Лингвистические данные. Славяне как лесной народ - Славяне как автохтоны Восточной Европы. Вопрос о прародине славянского племени - Культура Российской равнины по Геродоту - Культура праславян по данным лингвистики - Старая схема экономического развития, ее ошибочность - Мотыжное земледелие - Древнейшие тексты: наказания арабов - Древнейшая общественная организация - Дворище и печище - Следы матриархата - Экономические основы древнеславянской семьи - Семья - государство - Власть отца - Племя.

Происхождение князей; условия их появления - Следы власти отца в княжеском правлении Еще писатели XVIII века никак не могли помириться на том, с чего началась Древняя Русь. В то время как пессимисты, вроде кн. Щербатова или Шлецера, готовы были рисовать наших предков X столетия красками, заимствованными с палитры современных этим авторам путешественников, создавших классический тип "дикаря", чуть не бегавшего на четвереньках, находились исследователи, которым те же самые предки казались почти просвещенными европейцами в стиле того же XVIII века.

Щербатов объявил древних жителей России прямо "кочевым народом". Древние русские славяне были столь подобны зверям и птицам, что торговые договоры, будто бы заключенные ими с греками, казались Шлецеру одной из самых наивных подделок, с какими только приходится иметь дело историку.

А известный экономист начала XIX века Шторх не только признает за русскими славянами времен Рюрика торговлю, но и объясняет из этой торговли и созданного ею политического порядка возникновение самого Русского государства. Эта же торговля вызвала второй, несравненно более важный переворот, благодаря которому Россия получила прочную политическую организацию.

И дальнейшую историю Киевской Руси, и походы князей к Царьграду, и борьбу их со степью Шторх объясняет теми же экономическими мотивами, цитируя и так хорошо известный всем теперь, благодаря курсу проф.

Ключевского, рассказ Константина Багрянородного о торговых караванах, ежегодно направлявшихся из Киева в Константинополь. Заново обоснованные и тонко аргументированные взгляды Шторха получили большую популярность в наши дни, но они нисколько не убедили современников-пессимистов.

Шлецер объявил теорию Шторха "не только не ученой, но и уродливой мыслью", и согласился сделать разве ту маленькую уступку, что начал сравнивать русских славян не со зверями и птицами, а с американскими краснокожими, "ирокезами и алгонкинцами". Спор так и перешел нерешенным к последующему поколению, где оптимистическую партию взяли на себя славянофилы, а продолжателями Шлецера и Щербатова явились западники.

Западники не доходили, правда, ни до признания русских славян кочевниками, ни до сравнений с американскими краснокожими. Но нельзя не заметить, с каким явным сочувствием Соловьев приводит летописную характеристику восточнославянских племен.

Радимичи, вятичи и северяне имели одинакий обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое, срамословили перед отцами и перед снохами, браков у них не было, но игрища между селами, где молодые люди, сговорившись с девицами, похищали их".

Сам Соловьев прекрасно понимал, по-видимому, что это не объективное изображение быта древлян и северян, а злая сатира монаха-летописца на язычников и полянина - на враждебных полянам соседей: что начальная летопись недалеко ушла в этом случае по своей исторической точности от щедринской "Истории одного города". Но он не мог воздержаться от искушения повторить эту обличительную характеристику: слишком уж она хорошо согласовалась с тем представлением о славянах, какое сложилось у самого Соловьева.

В средней полосе у радимичей, дреговичей и вятичей не встречается упоминаний о городах". Если какой-нибудь спор долго длится, не находя себе разрешения, то обыкновенно виноваты здесь бывают не одни спорящие, а и самый предмет спора.

И в пользу сравнительно высокого уровня экономической - а с нею и всякой другой - культуры славян в древнейшую эпоху, и в пользу низкого уровня этой культуры источники давали достаточно доказательств; из одной и той же летописи мы узнаем и о дикости вятичей с братнею, и о торговых договорах Древней Руси с греками. Что считать правилом для Древней Руси, что исключением? Что было частным случаем, индивидуальной особенностью одного племени, и что общим достоянием всех славянских племен?

Ответить на это можно, лишь отступив несколько назад от тех аргументов, которыми обменивались стороны в приведенных выше выписках. Если бы мы могли составить себе хотя какое-нибудь представление об экономической культуре славян до этого разделения, когда они еще жили вместе и говорили одним языком, мы получили бы некоторый minimum, общий, конечно, и всем русским славянам: перед нами был бы тот основной фон, на котором вышивали столь разноцветные узоры греческие и скандинавские влияния, христианская проповедь и левантская торговля.

Этот фон до некоторой степени мы можем восстановить по данным лингвистики: общие всем славянским наречиям культурные термины намечают их общее культурное наследство, дают понятие об их быте не только "до прибытия Рюрика", но и до того времени, как "волохи", то есть римляне, нашли славян сидящими по Дунаю и вытеснили их оттуда.

Лингвистические данные намечают прежде всего одну характерную черту этого архаического быта: славяне исстари были народом промысловым, и промыслы их были преимущественно, если не исключительно, лесные. Во всех славянских языках одинаково звучат название пчелы, меда и улья: бортничество является, по-видимому, коренным славянским занятием. Косвенно это указывает и на первоначальное местожительство славян: бортничество мыслимо только в лесной стороне. Это лесное происхождение наших предков вполне согласно с другими лингвистическими же указаниями.

Славянское название жилья - дом, несомненно, в родстве, хотя и дальнем, с средневековым верхненемецким Zimber - "строевой лес" и обозначает, конечно, деревянную постройку. Напротив, каменная кладка, кажется, вовсе не была известна славянам до разделения: все относящиеся сюда термины - заимствованные.

Нашекмриич есть турецкое слово kerpidz, древнейшее славянское плинфа - греческое, точно так же, как и название известки, древнейшее вапъно от греческого [... И в то время как южные и западные европейцы имеют особое слово для обозначения каменной стены латинское murus, откуда немецкое Mauer , в славянских языках особого термина для этой цели и доныне не существует.

Археологи, на основании своих соображений, склоняются к мысли, что славяне были автохтонами Восточной Европы, исстари жили на тех местах, где застала их история. Лингвистика в этом случае подтверждает археологию: северная, большая половина Восточно-Европейской низменности, и теперь лесная страна по преимуществу как нельзя лучше отвечает по своей природе такой лесной культуре, какую мы находим у славян. На основании данных общеславянского словаря, с одной стороны, географической номенклатуры - с другой, издавна делались попытки установить "прародину славянского племени" и более детально.

Уже Надеждин в 30-х годах прошлого столетия находил "первоначальное гнездо славян" в нынешних Волынской и Подольской губерниях, захватывая и ближайшие австрийские области к западу, до северного подножия Карпат. Новейший исследователь вопроса, проф. Погодин, также считает славянской родиной "страну гористую и обильную болотами, как Волынь", ссылаясь на общность таких терминов, как холм, скала, гора, яр узкая долина , юдоль, дебрь заросшая лесом долина , яруга болотистая долина и т.

С другой стороны, лесную культуру, аналогичную праславянской, как рисует ее нам лингвистика, можно найти на Восточно-Европейской равнине по всему ее протяжению много ранее того хронологического предела, до которого решается выслеживать славян современная наука.

Еще Геродот в V в. У этих народов были города, дома, храмы и идолы - все деревянное. Они занимали, по Геродоту, огромное пространство от озерной области на северо-западе до нынешней Саратовской губернии на юго-востоке. Часть их, именно будины, жили лесными промыслами: били пушного зверя и питались, между прочим, "еловыми шишками", то есть кедровыми орехами. Другие, гелоны, были земледельцами, употребляли в пищу хлеб, занимались и садоводством. Из его описания скорее можно понять, однако, что это два культурных слоя одного и того же народа - один отчасти эллинизованный, другой - вовсе не тронутый эллинским влиянием.

Особенную этнографическую окраску гелонам давало именно греческое влияние: "Первоначально гелоны были те же эллины, удалившиеся из торговых городов и поселившиеся среди будинов"; некоторые из этих греческих колонистов сохранили, по словам Геродота, и свой язык.

Так за 400 лет до Р. Словенские древности, т. Вывод, который отсюда можно сделать, вполне благоприятен Беляеву: a priori как нельзя более вероятно, что и славяне, - допустив даже, что будины Геродота не стоят с ними ни в какой генетической связи, - были земледельцами уже до разделения. Лингвистика и это подтверждает: земледельческие термины - пахать орати , жать, косить, названия плуга и бороны, главнейших видов хлеба, знакомых нашим широтам, - овес, ячмень, рожь и пшеница - общие у всех славянских племен.

Общее у них и название хлеба, как предмета питания, - жито, и всего характернее, что это название одного корня с жизнью употребляется и для обозначения всей пищи вообще: значит, хлеб не только ели, но, как и у теперешнего русского крестьянина, он составлял основу древнеславянского питания, был пищей по преимуществу. Если бы мы остановились на этом, то и вопрос о древнеславянской культуре должен был бы, по-видимому, решиться в оптимистическом направлении.

Но та же лингвистика безжалостно разрушает приятную иллюзию: просвещенные земледельцы-славяне жили, по всей видимости, в каменном веке.

Все названия металлов у славян или описательные руда - нечто красное, отсюда это слово обозначает одновременно и кровь, и красный железняк-гематит; злато - нечто желтое и блестящее и т. Древнейшие славянские погребения в Галиция - все с каменными орудиями; металлы встречаются лишь в позднейших. Со старой точки зрения мы и тут наталкиваемся на непримиримое противоречие: земледелие, по старому взгляду, - одна из высших ступеней экономической культуры; оно предполагает уже две пройденные ступени: охоту и скотоводство.

Как могли славяне проделать эту длинную эволюцию, не изменив самого первобытного способа изготовления орудий - из камня? Новейшая экономическая археология и этнология дают нам, однако, возможность устранить это кажущееся противоречие очень легко. Наблюдения над современными дикарями показали весьма убедительно всю фальшивость старой схемы хозяйственного развития: охота - скотоводство - земледелие. Эта старая схема отправляется от совершенно правильного общего положения, что человек начинает с таких форм хозяйственной деятельности, которые требуют от него наименьшей затраты энергии, и постепенно переходит к все более и более трудным.

Но создатели этой схемы не имели представления о каких-либо иных способах охоты, скотоводства и земледелия, кроме тех, какие встречаются у так называемых "исторических", то есть более или менее культурных, народов. От того, что легко или трудно для культурного человека, заключали, что легко или трудно для человека первобытного, то есть для дикаря.

Но дикарь, несомненно, начал с таких способов добывания пищи, которые легче самого легкого из наших: он начал с того, что собирал даровые продукты природы, не требующие вовсе труда для своего приобретения, - начал с собирания дикорастущих плодов, кореньев и т. Как и высшие обезьяны, человек сначала был животным "плодоядным".

Его животная пища первоначально, вероятно, состояла из раковин, улиток и тому подобных, тоже без труда достающихся пищевых средств. Некоторые очень низко стоящие племена Бразилии и до сих пор не пошли дальше этого "собирания". Единственные следы деятельности прибрежных племен Южной Бразилии представляют огромные кучи пустых морских раковин, длинными рядами тянущиеся вдоль морского берега.

После отлива туземцы выходят на обсохший песчаный берег, собирают принесенные приливом раковины и успокаиваются до следующего отлива. В этом - вся их "охота".

По количеству затрачиваемого труда этот способ добывания пищи не идет ни в какое сравнение с настоящей охотой за зверем или птицей или с рыбной ловлей при помощи сетей, удочек и т. Настоящие охотники и звероловы отнюдь не принадлежат к "низшим" племенам: краснокожие Северной Америки додумались до зачатков письма и не чужды художественной деятельности, а они живут исключительно только охотой. Обитатели Западной Европы каменного века, по-видимому, тоже были охотниками, а найденные при раскопках орудия их поражают совершенством и даже изяществом отделки: изображения головы лося, табуна лошадей на одном жезле или вырезанное на кости изображение мамонта сделали бы честь и не дикарю.

Охота, несомненно, проще нашего земледелия, с применением животного труда, - лошади или быка; но эта форма земледелия далеко не единственно возможная и даже наименее распространенная. Среди некультурных племен гораздо употребительнее другая форма хлебопашества, которую немецкие исследователи окрестили Hackbau, что по-русски переводят как "мотыжное земледелие".

Его отличительная особенность состоит в том, что оно ведется исключительно человеческими руками и почти без всяких инструментов, потому что первобытная мотыга не что иное, как развилистый сук, которым разрыхляют землю перед тем, как бросить туда семена.

Такой инструмент куда проще лука и стрел или пращи и, вероятно, был самым ранним изобретением человека в области техники. И масса энергии, которая требуется для мотыжного земледелия на девственной почве, конечно, значительно меньше того количества силы, которое нужно затратить, чтобы справиться с крупным зверем. Мотыжное земледелие легче охоты, и есть все основания думать, что оно было самым ранним из правильных способов добывания пищи. Оно вовсе не связано с оседлостью, напротив, обязательно предполагает бродячий образ жизни: так как верхний слой почвы, единственно доступный такой обработке, должен быстро истощаться, то культура носит поэтому очень экстенсивный характер и требует сравнительно огромной площади земли.

Охота является, вероятно, на первых порах, подспорьем мотыжному земледелию: человеческий организм нуждается в известном количестве соли, а дикарь не имеет часто средств достать ее иначе, как в мясе, - сыром мясе с кровью.

Весьма возможно, что так как человеческое мясо всего легче добыть, то человек и начал свой мясной стол с антропофагии и уже потом перешел к мясу животных.

Географическая обстановка решала дальнейшее: племена, попавшие в районы, обильные дичью или рыбой, скоро стали смотреть на охоту или рыболовство как на основное занятие, а на земледелие - как на подсобное.

Там, где был богатый запас растительной пищи, развивалось земледелие. Нет, однако, народа, который питался бы исключительно животной пищей. Без растительной приправы к столу жить нельзя, тогда как вполне возможно обойтись одной растительной пищей.

В этом случае сравнительная этнология вполне на стороне вегетарианства. Напротив, совершенно неверен взгляд, в силу которого скотоводство развилось из охоты и служило первоначально средством иметь под руками постоянно запас мяса.

Ган блестяще доказал, что приручение самого крупного и ценного вида скота связано не с охотой, а именно с земледелием, и что бык служил сначала не как мясной, а как рабочий скот. Приручившие быка патриархи земледелия даже и не ели говядины, как не едят ее до сих пор самые старинные земледельческие народы - индусы и китайцы. Если мы от этих аналогий и косвенных указаний лингвистики обратимся к древнейшим письменным свидетельствам о восточных славянах, к древнейшим текстам, мы найдем в них полное подтверждение приведенной выше характеристики этих славян как народа земледельческого, но стоящего в то же время на очень невысокой ступени культуры.

Ранее всего, из более или менее цивилизованных людей, столкнулись с нашими предками арабы, успевшие побывать в России ранее даже греков: по крайней мере, первые показания очевидцев о славянских быте и культуре принадлежат именно арабским путешественникам и встречаются у компилировавших рассказы этих последних, арабских географов. Одно из наиболее важных показаний этого рода мы находим в "Книге драгоценных сокровищ" компилятора Ибн-Даста, писавшего в первой половине X века, но источники его значительно старше.

Ввиду важности этого текста мы приведем оттуда целиком то, что относится к экономической культуре восточных славян; что речь идет именно о них, доказывает название их столицы - по Ибн-Даста "Куяба", то есть Киев.

Они не имеют ни виноградников, ни пашен. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них и ульи для пчел и мед пчелиный сберегается.

Русская история с древнейших времен

Эль Лисицкий. Ганновер, 1923. Казимир Малевич. Витебск, 1920. Путешествие из Петербурга в Москву.

Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен.

Славянофилы и западники - Скудость летописных данных - Лингвистические данные. Славяне как лесной народ - Славяне как автохтоны Восточной Европы. Вопрос о прародине славянского племени - Культура Российской равнины по Геродоту - Культура праславян по данным лингвистики - Старая схема экономического развития, ее ошибочность - Мотыжное земледелие - Древнейшие тексты: наказания арабов - Древнейшая общественная организация - Дворище и печище - Следы матриархата - Экономические основы древнеславянской семьи - Семья - государство - Власть отца - Племя. Происхождение князей; условия их появления - Следы власти отца в княжеском правлении Еще писатели XVIII века никак не могли помириться на том, с чего началась Древняя Русь. В то время как пессимисты, вроде кн. Щербатова или Шлецера, готовы были рисовать наших предков X столетия красками, заимствованными с палитры современных этим авторам путешественников, создавших классический тип "дикаря", чуть не бегавшего на четвереньках, находились исследователи, которым те же самые предки казались почти просвещенными европейцами в стиле того же XVIII века. Щербатов объявил древних жителей России прямо "кочевым народом". Древние русские славяне были столь подобны зверям и птицам, что торговые договоры, будто бы заключенные ими с греками, казались Шлецеру одной из самых наивных подделок, с какими только приходится иметь дело историку. А известный экономист начала XIX века Шторх не только признает за русскими славянами времен Рюрика торговлю, но и объясняет из этой торговли и созданного ею политического порядка возникновение самого Русского государства. Эта же торговля вызвала второй, несравненно более важный переворот, благодаря которому Россия получила прочную политическую организацию.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: История Государства Российского. Все серии подряд. 1 - 40 серии. Документальный Фильм. StarMedia

Покровский, Михаил Николаевич

Окончил историко-филологический факультет Московского университета 1891. Член Большевистского центра 1907. В 1909-1917 годах в эмиграции. После Октябрьской революции стал лидером советских историков.

Михаи́л Никола́евич Покро́вский (17 (29) августа , Москва — 10 апреля , Москва) .. Русская история с древнейших времен, М., — Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен, М., – Впервые: Русская история с древнейших времен М. Н. Покровского, при участии М. Никольского и В. Н. Сторожева: [В 4 т.]. М., Печатается по.

Биография[ править править код ] Родился в семье статского советника, помощника управляющего Московской складской таможни [8]. Окончил в 1887 году с золотой медалью 2-ю Московскую гимназию. В том же году поступил на историко-филологический факультет Московского университета , который окончил в 1891 году с дипломом первой степени. Был учеником Василия Ключевского и Павла Виноградова.

Русская история с древнейших времен. Часть 3

.

ПОКРОВСКИЙ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ

.

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Антикварное издание "Русская история с древнейших времен". 1914 г.